Дюжина и Ледяной лес

Охваченная ненавистью, Дюжина подняла топор и что есть мочи метнула его предательнице в спину. Лезвие со свистом рассекло воздух. Виктория успела выставить меч, и топор, звякнув, отлетел в сторону. Бывшая наставница устремила на девочку взгляд, полный изумления и обиды.

– Неплохая попытка, – сочувственно пробормотал Шестой.

– Она сказала «бросьте», а не швыряйте, – рявкнул Моргрен. – Хочешь погубить всех товарищей, малявка?

Иней кивнул ей с противоположного края плаца. Превозмогая себя, Дюжина опустила второй топор на землю. Охотники побросали ножи. Пятак, Семерка и Шестой последовали их примеру.

Моргрен с ухмылкой уставился на Семерку:

– Провидица, примкни к нам по доброй воле, и никто из Охотников не пострадает.

Дюжина содрогнулась под его ледяным взглядом. Сеть извивалась и зловеще потрескивала.

Семерка оцепенела.

– У меня есть подозрение, что он врет, – шепнул Пятак, придвигаясь к Семерке.

Девочка шагнула к Моргрену, но Шестой ухватил ее за руку и притянул обратно:

– Нет! Я только-только тебя отыскал.

С земли донесся разъяренный рык Пса:

– Отступись, колдун! Помни, меня нельзя убить. Я переверну Эмбер вверх дном, но найду тебя.

Моргрен пренебрежительно вздернул бровь, в глазах светилось мрачное торжество.

– Магия сотворила тебя, магия и уничтожит. Не сомневайся, я изобрету способ. – Он повернулся к Охотникам и возвысил голос: – Отдайте мне девчонку и заимку, и я сохраню вам жизнь. Если воспротивитесь, погибнете. – (Сеть шипела, будто хищник, объятый жаждой убийства.) – У вас нет ни единого шанса. Без оружия и Пса вы обречены.

Дюжину захлестнула волна потрясения и отчаяния. Взгляд затравленно метался по сторонам. Все кончено, они проиграли.

Внезапно оттуда, где еще недавно разворачивалось самое яростное сражение, раздался одинокий срывающийся голос:

– Присягаю на верность Охотничьей заимке…

На мгновение ночь будто затаила дыхание, а после огласилась сотнями голосов:

– Клянусь служить семи кланам как своему собственному.

– Клянусь защищать их от внешних бед и невзгод.

Дюжина стиснула ладонь Шестого и принялась скандировать вместе со всеми:

– Отрекаюсь от кровных уз и кровной мести.

– Презрев свое имя и прошлое.

Что-то промелькнуло над мерцающей сетью. Три вспышки прорезали тьму, миновали небесный мост. Потрясенная Дюжина узнала огненных спрайтов. Но почему они вернулись? А вокруг гремело:

– Охотники – моя семья отныне и навсегда.

– Клянусь, что никогда не отступлю перед лицом тьмы.

– И не позволю восторжествовать тирании.

Дюжина медленно наклонилась и подняла топор.

Глава 49

Подобно дротикам, три спрайта устремились вниз. К вящему ужасу Дюжины, Уголек и Волдырь подхватили зловещую сеть. С крыльев посыпались ослепительные всполохи, когда спрайты коснулись колдовских нитей и взмыли вверх. Огромная по сравнению с ними сеть яростно сопротивлялась, опутывала крошечные тела, ломала крылья, но огненные шары все равно сыпались на нее градом.

– Во имя Эмбера, что они затеяли? – недоумевал Пятак.

– Похоже, спасают нас, – мрачно откликнулась Дюжина, не в силах оторвать глаз от битвы, развернувшейся у них над головами.

Разъяренный Моргрен посылал в запутавшихся спрайтов одно заклятие за другим, но вопреки его стараниям сеть стремительно расползалась.

– НАСТУПАЕМ! – не растерялся Иней. Услышав приказ, Охотники потянулись за ножами.

Скорчив свирепые физиономии, гоблины, охранявшие склад, приготовились обороняться.

– Ничего не выйдет! – крикнул Шестой. – Без Пса их не одолеть.

Охотники хлынули к складу, увлекая маленький отряд за собою.

– Попытка не пытка, – парировала Дюжина, целясь единственным топором в ближайшую шеренгу.

Внезапно на пути у нее вырос Фитиль с перекошенным от ярости лицом.

– Что ты творишь? – взвизгнул он, потрясая крохотными кулачками. – Почему не используешь свою силу?

– Я… Какую силу? – растерялась Дюжина. Тем временем Охотники рассредоточились по плацу, зазвенела сталь.

Уголек и Волдырь выпустили по последнему, самому мощному залпу и фиолетовой вспышкой растворились вместе с сетью. Моргрен рвал и метал.

Фитиль едва держался в воздухе и непременно рухнул бы вниз, не выстави Дюжина затянутую в перчатку ладонь. На мгновение его огонек погас, без привычного ореола Фитиль казался невероятно хрупким и уязвимым, с тонкими, как паутинка, крыльями и почти прозрачной кожей.

– Они… они… – Слова застревали у Дюжины в горле.

– Погибли, – еле слышно проговорил Фитиль. – Воссоединились с Великим огнем.

– Соболезную, – выдавила Дюжина.

Фитиль вспорхнул с ее руки, ореол тускло замерцал, зубы вытянулись в клыки.

– Соболезнования не восполнят утрату, – процедил он. – Мы обещали служить тебе и сдержали слово.

Дюжина не успела спросить, к чему он клонит, как спрайт, описав дугу, подлетел к ее уху.

– Довольно играться с топорами, – зашипел он. – Дерись.