Дивеевская тайна и предсказания о Воскресении России. Преподобный Серафим Саровский Чудотворец

Далее, продолжал Гедеонов защищать свой рассказ, известно, как любил Александр беседы со знаменитыми «старцами». Дошел до нас его интересный разговор с известным благочестием наместником Киево-Печерской лавры Антонием (скончался в сане архиепископа Воронежского). В Киеве ночью он посетил слепого старца, прозорливого Вассиана, который сразу назвал его по имени; перед последним отъездом из Петербурга он посетил схимника, жившего в Александро-Невской лавре. Это последнее посещение произвело такое впечатление на современное общество, что есть старинные гравюры, воспроизводящие это посещение. Нечего уж говорить о сношениях с Фотием, которого Государь видал тайно.

— Весьма, поэтому, понятно, — утверждал Гедеонов, — что Государь мог сильно желать свидания и беседы с отцом Серафимом.

Тогда я спросил:

— Ведь отец Серафим жил в отдаленнейшей, глухой пустыни. Как же мог Государь услышать о нем?

У собеседника моего на все, по-видимому, был заготовлен ответ. Он стал объяснять так:

— Человек, бывший поверенным духовных стремлений Государя, князь А. Н. Голицын, которому невозможно было не знать об отце Серафиме, едва ли бы стал, вследствие своего ясно выраженного протестантствующего направления, говорить Государю об отце Серафиме. Но Государь мог слышать о нем и от других. В числе лиц, упоминаемых в жизнеописаниях отца Серафима, как его посетителях, находим довольно имен русской знати, некоторые из которых сами были на виду, другие же, живя в поместьях, могли, тем не менее, иметь связи, друзей и родных при Дворе. В числе лиц, имевших отношения к Сарову и Дивееву, Гедеонов упомянул представителей родов князей Голицыных, Ладыженских, Татищевых, Корсаковых, Извольских, Сипягиных, Колычевых, Чемодановых, Муравьевых, Еропкиных, князей Енгалычевых, Михайловских-Данилевских.

Весьма изобретательный в предположениях, Гедеонов указывал, что в течение нескольких лет Государя в его частых по России путешествиях, при крайне ограниченной свите, сопровождал, вместе с генерал-адъютантом, князем Волконским, флигель-адъютант Михайловский-Данилевский, часто имевший случаи беседовать с Государем и не могший не знать о Сарове, так как неподалеку, в Пензенской губернии, лежали поместья его жены, и в Саров ездили ее родные (Чемодановы), а впоследствии и дети Данилевского.

Во всяком случае, от тех или других лиц, но Государь — так выходило из слов Гедеонова — мог слышать об отце Серафиме и, вероятнее всего, и слышал о нем.

Он говорил еще, что изображение отца Серафима висело всегда у упомянутого выше генерала Кутлубицкого. Наконец, у отца Серафима был раз великий князь Михаил Павлович, — правда, уже по кончине своего старшого брата, именно в 1826 году — тоже совпадение, по мнению Гедеонова, не безынтересное[4].

Я передал здесь рассказ, как его слышал, и высказал те соображения, на которые опирался мой мистический собеседник и которые все-таки мне казались недостаточными.

Что отец Серафим по прозорливости своей знал заранее о приезде Государя, если бы Государь пришел к нему, и что он сразу назвал его, это, конечно, наименее возбуждает сомнения.

Отец Серафим обладал необыкновенным даром прозорливости. Он очень часто называл по имени лиц, которые в первый раз его видели; исповедуя, вслух говорил человеку все его грехи с детства, видел чужое будущее так же ясно, как свое прошлое, написал поздравление Воронежскому архиепископу Антонию с открытием мощей святителя Митрофана, когда об этом ничего не было известно, предсказал события Крымской войны, отделенной двумя десятками лет от его кончины («на Россию восстанут три державы и сильно изнурят ее, но Бог помилует ее за православие»).

Так что казалось бы странным не то, что он узнал Государя, а то, если бы он не узнал Его.

Не будучи в состоянии верить этой легенде, я, тем не менее, мечтал: как бы хорошо было, если б это действительно случилось, если б Император Александр принял благословение старца Серафима и беседовал с ним. Так иногда, увидев счастливый сон, мы жаждем, чтоб это было действительностью, даже если сон относится к прошлому.

Что-то таинственное связывает Преподобного Сергия и отца Серафима, быть может, величайшего после Преподобного Сергия праведника Русского народа, или даже равного ему. Отец Серафим родился близ храма Преподобного Сергия, лег в могилу с финифтяною иконой Преподобного Сергия, положенною, по его завещанию, ему на грудь; наконец, если кто, то именно отец Серафим представляет собою такое же удивительное, чрезвычайное, выходящее из всяких рамок явление в духовной жизни Русской земли, как Преподобный Сергий, стоящий столь особняком среди святых русских. И вот, как некогда с Преподобным Сергием близки были вожди Русского народа, так же хочется верить в близость к «убогому Серафиму», величайшему из людей отечественной Церкви за последние века, — современного ему вождя Русского народа и носителя идеалов этого народа…

II

Теперь легенда об Императрице Елисавете Алексеевне мне кажется совершенно уже невероятною.