Дивеевская тайна и предсказания о Воскресении России. Преподобный Серафим Саровский Чудотворец

К интереснейшим загадкам русской истории принадлежат народные легенды, сложившиеся вокруг личности Императора Александра I.

В весьма ценной статье А. В. Половцова, появившейся в Московских Ведомостях после безвременной кончины Н. К. Шильдера, есть в высшей степени любопытные указания на таинственную связь Александра I с личностью загадочною — Феодора Кузьмича, которого народная молва нарекает Александром I, решившимся будто бы оставить царский венец, чтобы в земном уничижении спасать свою душу. О том, как относился Шильдер к этой легенде, можно сказать, что он, веря, не верил, — и не веря, верил ей.

Пишущему эти строки довелось слышать мало кому, вероятно, известный рассказ о мнимом таинственном свидании Императора Александра I с великим старцем Серафимом, рассказ, отчасти соответствующий знаменитой легенде о Феодоре Кузьмиче.

Рассказ этот передан мне ныне покойным М. П. Гедеоновым, человеком весьма интересовавшимся вопросами религии и жизнью таких людей, как отец Серафим, и обладавшим многими сведениями, никогда не оглашенными в печати. Ему, в свою очередь, рассказывал об этом офицер-моряк Д., впоследствии принявший монашество. Д. же слышал об этом в Сарове от инока весьма престарелого, который сам-де был свидетелем этого события и умер вскоре после того, как передал о нем Д., бывшему тогда еще моряком.

Как мне лично ни кажется рассказ этот маловероятным, я решаюсь передать его, как интересную легенду о столь интересных лицах.

В 1825 году, или в один из ближайших к этой эпохе годов, старец Серафим однажды обнаружил будто бы какое-то беспокойство, замеченное монахом, рассказывавшим об этом впоследствии моряку Д. Он точно ожидал какого-то гостя, прибрал свою келью, собственноручно подмел ее веником. Действительно, под вечер в Саровскую пустынь прискакал на тройке военный и прошел в келью отца Серафима. Кто был этот военный, никому не было известно; никаких предварительных предупреждений о приезде незнакомца сделано не было.

Между тем великий старец поспешил навстречу гостю на крыльцо, поклонился ему в ноги и приветствовал его словами: «Здравствуй, великий государь!» Затем, взяв приезжего за руку, отец Серафим повел его в свою келью, где заперся с ним. Они пробыли там вдвоем в уединенной беседе часа 2–3.

Когда они вместе вышли из кельи и посетитель отошел уже от крыльца, старец сказал ему вслед:

— Сделай же, Государь, так, как я тебе говорил.

Такова легенда.

Гедеонов объяснял, что та душевная тягота, которую Государь испытывал, взойдя, после 1812 года, на вершину человеческой славы, но не найдя в этой земной славе душевного удовлетворения; те разочарования в государственных системах, в людях, все эти страдания и разочарования усталого его сердца, от которых Александр искал духовного лекарства, — привели его в Саров, где отец Серафим вложил-де в него мысль о том, чтобы подвигом земного уничижения утолить жажду его рвавшейся к Богу и томившейся в миру души.

Гедеонов добавлял еще, что приехал Александр I в Саров из Нижнего и что будто бы действительно Император раз из Нижнего исчез на 1–2 суток неизвестно куда (?). Он вспомнил, будто ему действительно довелось читать, что, или едучи в Таганрог, или за несколько лет до того, Александр был в Нижнем.

На мои некоторые возражения, например, что Государю незачем было тайно ехать в Саров и что его исчезновение на целые сутки или более из Нижнего не могло бы остаться незамеченным, Гедеонов отвечал, что интересное событие этого тайного посещения вполне-де соответствовало характеру Александра. Государь не только-де любил таинственность, но и был приучен к ней обстоятельствами своей молодости.

При этом Гедеонов сослался на интересные рассказы о времени императора Павла — Кутлубицкого, бывшего генерал-адъютантом при Павле (Русский Архив, 1866 г.), где передается, как Кутлубицкий перед коронацией был послан с поручением Государя в Москву. Вернулся Кутлубицкий в Петербург в десятом часу вечера и был принят Государем. Когда он уходил от Государя, камер-лакей успел ему шепнуть, что имеет до него тайное поручение, и в другой комнате передал ему просьбу Наследника зайти к нему тотчас по возвращении из Москвы, хотя бы ночью. Через несколько минут он был принят Александром Павловичем в очень оригинальной обстановке. В спальной теплилась лишь лампадка, а Наследник лежал в постели и спросил его, зачем Государь посылал его в Москву. Кутлубицкий открыл это лишь тогда, когда Наследник поклялся на образ сохранить эту тайну.