Для англоманов: Мюриэл Спарк, и не только

Теперь, когда она уплыла, мне остается одно:вспоминать и гадать. Я слышал ее лишь однажды(это было как трепет набежавшей и отступившей                                                         волны),но ни разу не видел хотя бы мельком. С тех порзеленые галереи и залы моих бесконечных чертоговпотускнели, в них поселилась пустота.Я нырял в темную глубину, но и в самой бездне водыне сыскал ее. Была ли она вообще? Нет ответа.Жизнь без нее, чем ее ни заполни, это не жизнь                                                         вообще,а злая участь. Но неудачником не признаю себяникогда.Я — лишь пленник горизонтов, закатов и                                           мучительных спазмземли, и я благодарен за все, что я здесь испытал.

VI

Я подарил вам множество дивных и страшных                                                       историй,миллионы теплых огней, прекрасную смазку для                                                  часови других точных приборов, китовый усдля корсетов и прекрасную кость для поделок и                                                 украшений,доброе съедобное мясо и — не забыть бы в конце! —благовонную амбру, которая, как один зоолог сказал,напоминает ему «английский лес весной и, особенно,                                                       ароматпрохладной темной земли под слоем снятого мха».А напоследок я вам подарю одиночество и тишину.

Сосновая шишка

В Берген-Бельзене,

на мощеной тропе,обходящей одну за другойбратские могилы,похожие на вытянутые в длинунеолитические курганы,и огибающей отдельные плиты,людей или целых семей,в том числе Анны Франк,поставленные не там, где лежат их тела,ибо, где они лежат, неизвестно,но в память о нихя подобрал сосновую шишку,одну из тысяч, валявшихся на земле.Я привез ее домойи положил на подоконник,где она обрела свое место,

обвеваемая ветеркоми нежарким английским солнцем.Спустя некоторое времяее коричневые чешуйкиоттопырились и задеревенели,и вся она стала похожана зверька с множеством зияющих ртов,распяленных в немом крике.Я поднял ее —она стала намного легче, чем прежде,почти невесома,и лишь тихонько потрескивала,когда я сдавливал ее между пальцев,возвращая меня к тому деревус обгорелым, потрескавшимся стволом,к мощенной плиткой тропе,

к цветущему вереску на могилахи возносящейся в небопесне жаворонка.Маленький зверек. Сиротка,забытая миром.Подскажи, что мне делать с тобой,бесполезный найденыш.Я молчу. Я вздрагиваю,когда твое хрупкое тельцеперекатывается с моей ладони на подоконник.Ветерок подхватывает егои толкает к краю,но в следующее мгновенье стихает,и ты остаешьсялежать, где лежала.

Ты здесь?