Длинные тени

— Герр Гросс, вы, очевидно, тоже забыли, что я прежде всего врач и заниматься другими делами не намерен. Я привык, чтобы мне доверяли. Шлоку я обещал позвонить, и из уважения к вам я это сделаю сейчас, но больше звонить ему не стану и никакого разговора относительно фрау Штангль с ним вести не буду.

— Извините, пожалуйста, — принялся оправдываться Гросс. — Вы безусловно правы, и я впредь не буду вмешиваться в эти дела.

Тереза отошла было от стола, лицо ее дрогнуло, но тут же вернулась, решительно сняла трубку, набрала номер Шлока и, не дождавшись ответа, передала ее Шлезингеру. По выжидательной позе и напряженному лицу Терезы было видно, как внимательно вслушивается она в телефонный разговор.

— Герр Шлок? Говорю вам «да». Какое лекарство принимаете? Хорошо. Каким рейсом и в котором часу вылетаете? Я правильно повторил? О том, что вы улетели, я буду знать. Фушер, говорите, вернется завтра, а если он снова затребует вас сюда? Так, так… Разыскать вас ему нетрудно, он вас где угодно отыщет. Ясно. Если вы категорически заявляете, что откажете ему, я вам верю. Торопитесь, Шлок, не то опоздаете к вылету…

Не успел Берек окончить разговор, как трубку схватила Тереза и набрала нужный ей номер. Не назвав собеседника по имени, она распорядилась: «Сейчас же отправляйтесь в аэропорт» — и назвала номер рейса и время вылета Шлока.

— Ну и ну! — только и могла сказать Тереза. — Вот что значит: сказано — сделано. Это в моем вкусе.

Фрау Штангль была явно обрадована исходом дела. Не она, а Фушер промахнулся в своих расчетах. От избытка чувств Тереза не могла усидеть на месте и принялась расхаживать по комнате. В голове у нее рождались радужные планы. Но долго торжествовать Гросс ей не дал. Он предложил Терезе осторожно выглянуть в окно и обратил ее внимание на человека, сидящего на скамье.

— Вы этого человека никогда не видели? Я понимаю, на расстоянии разглядеть его, конечно, трудно. По дороге сюда за нами следом шли каких-то два субъекта, и этот, если не ошибаюсь, один из них. Видите, он поглядывает в сторону вашего дома. Кстати, на днях мне повстречался двойник Вагнера. Была ли эта встреча случайной, трудно сказать. Фамилию его я запамятовал, но вы как будто мне говорили, что прибыл он на торжества по случаю рождения Гитлера, после чего уехал из Бразилии.

Услышанное подействовало на Терезу отрезвляюще.

— Если слежка за мной связана с пребыванием Зигфрида Якеля в наших краях, это для меня опасно. Так ли зовут его на самом деле, сказать не могу, но иногда он не прочь козырнуть своим дядей — Фрицем Якелем. О нем я слышала еще в войну. Штангль хорошо знал одного юриста — Оструэса. Он состоял в СС и в генерал-губернаторстве был судьей. Он как-то рассказал нам, мне и Штанглю, о некоем Якеле, который сочувственно относился к евреям и цыганам, даже помог кое-кому из них избежать гибели. Об этом узнали в гестапо, и Фриц Якель угодил в Освенцим, там он и погиб.

Береку показалось сомнительным, чтобы Зигфрид Якель был родственником Фрица Якеля, и если даже так, зачем ему рекламировать это родство? Но заводить об этом разговор не было смысла, ему хотелось поскорее уйти из этого дома. К счастью, долго ждать не пришлось. Тереза получила по телефону подтверждение, что Шлок покинул Бразилию. Леону Гроссу и Бернарду Шлезингеру здесь больше делать было нечего.

ПЕПЕЛ СОБИБОРА

Столицу Шлезингер и Гросс покинули через несколько часов. День был на исходе. На широкую бетонную эстакаду, ведущую в Рио-де-Жанейро, они выехали не сразу, а сперва попетляли окольными дорогами, чтобы на всякий случай замести следы, сбить с толку тех, кто вздумает увязаться за ними. Разговора об этом они заранее не вели, но Леон, видимо, решил, что так будет вернее. Как говорится, береженого бог бережет. И Берек понимающе кивнул головой, одобряя действия своего друга.

Путь неблизкий: ехать им предстояло всю ночь напролет. Тяжелые тучи, видимо где-то уже не раз освобождавшиеся от своего влажного груза, пролились на землю не хилым и ленивым дождичком, оставляющим еле заметные следы на засушливой почве, а обильным, сильным потоком. Между быстро проносящимися тучами проглядывают клочки чистого неба, и на них — сияющие далекие звезды.

Асфальт стремительно уходит из-под колес. Берек опускает боковое стекло. Ветер треплет все еще густые седеющие волосы. Свежо, но вздрагивает он не от прохлады, а от мысли о смертельной опасности, которой они недавно счастливо избежали. Случилось это на участке дороги, где редко попадаются встречные машины и на многие километры вокруг ни живой души.

Их нагнала машина, мчавшаяся с бешеной скоростью. Оказавшись рядом с Гроссом, шофер резко повернул руль вправо. Удар — и Берека отбросило в противоположную сторону. Почти одновременно Леон тоже повернул руль вправо и смягчил удар. На этот раз самообладание и опыт Гросса помогли избежать катастрофы.