Дмитровское шоссе

Олег Степанович стиснул кулаки. Он сдерживался изо всех сил, чувствуя, что приближается что-то страшное, какая-то неведомая опасность, против которой он бессилен. Сейчас главное — выиграть время и избавиться от самого опасного для него человека — Саши Гарсмана.

— Не будем спорить. Но если вы снова захотите передать мне что-то, позвоните в институт — обязательно из автомата — скажите, что меня просят позвонить по следующему телефонному номеру, и назовите цифры. Первая, третья, пятая и шестая будут шифром автоматической ячейки камеры хранения на Киевском вокзале. Посылка должна лежать в потрепанном чемодане — не слишком большом — и класть его будете не вы, а какой-нибудь мужчина, выглядящий как неприметный работяга. Вы должны стопроцентно ручаться за то, что он никогда раньше не выполнял подобных поручений, и, самое главное этот человек не будет из числа тех, кто уже обратился с просьбой о выезде на постоянное место жительство за границу. Вы можете издалека наблюдать за тем, как я заберу этот чемодан. Наконец, номер телефона должен быть подлинным — вы найдете его в телефонном справочнике. А теперь поезжайте, и я искренне надеюсь, что вы не обманули меня и это была ваша первая ходка. В будущем я не буду иметь никаких контактов ни с кем кроме вас. Остановитесь у Новодевичьего кладбища и сразу уезжайте.

— Поздравляю вас, Олег Степанович. Вы удивительно быстро придумали надежный метод передачи. Мне он не приходил в голову.

— Необходимость — мать изобретательности, Марк Захарович. Но мне хочется предупредить вас о следующем. Вы считаете, что можете распоряжаться моей судьбой — вы и те кто вас послал. Не увлекайтесь, это может кончиться плохо.

Олег Степанович вышел у Новодевичьего кладбища, подошел к киоску, где продавали цветы, и прошел в ворота. Он положил букет из четырех роз к памятнику академику Миллионщикову, который спас ему жизнь, но сам умер год спустя.

В институте он быстро закончил работу, сдал материалы, положил кейс Марка Захаровича на переднее сиденье и поехал домой.

Он открыл тяжелые ворота, погладил Рэда, потрепал по спине быстро растущую красавицу Раду и запер машину в гараже. Сегодня машина больше ему не понадобится — встречать жену на станцию он пойдет пешком и возьмет с собой Раду — ей нужно гулять как можно больше.

Значит, его все-таки вычислили. Причем замешанным в это дело оказался именно тот человек, который сам находился на грани провала, хотя и не подозревал об этом. Саша Гарсман, бывшая жена которого вышла замуж за сына всемогущего министра внутренних дел. Несомненно, Саша имел такие связи в министерстве, что сумел выяснить что произошло в день возвращения Олега Степановича из Женевы. Не все подробности, конечно, — о многих знал один Олег Степанович, — но достаточно чтобы потопить его. Ничего, что-нибудь придумаем, подумал Ростов, сжав зубы.

Он вошел в спальню, переоделся, и привычным движением поправил ремень наплечной кобуры с тяжелым «кольтом» — с того самого дня у метро «Щербаковская» Олег Степанович старался никуда не ходить без оружия. Он не пытался обмануть себя — причиной был просто страх.

Олег Степанович вышел через заднюю калитку и пошел к станции по лесной тропинке, где на открытых местах уже растаял снег. Бегущая впереди Рада внезапно залаяла, послышался глухой удар и пронзительный визг — кавказская овчарка в пять месяцев еще не умеет постоять за себя.

Из-за поворота вышло трое — рослые парни лет пятнадцати или шестнадцати, определил опытным взглядом Олег Степанович, самый опасный возраст. Они еще не знают боли и не понимают, что такое страх.

— Эй, мужик, ты чего на людей собаку натравливаешь? Дай закурить.

Говоривший сразу выдал себя как главаря. Парни явно не из сельской местности — короткие сапоги, увешанные металлическими цепочками, кожаные куртки, короткая стрижка — шапок нет, ведь им холод нипочем. Правда, сейчас тепло. Олег Степанович почувствовал, как у него перед глазами возникает, словно ниоткуда, кровавый туман неконтролируемой ярости. Такой тяжелый день, Марк Захарович с его угрозами, этот кейс и парень, посмевший ударить мою собаку, ПОСМЕВШИЙ УДАРИТЬ МОЮ СОБАКУ…

Нет, ни в коем случае. Одумайся, Олег, возьми себя в руки. Нельзя убивать людей из-за собаки, даже если это такие подонки. Вспомни, что произошло раньше, — и чем кончилось.

— Да я не курю, ребята.

— А вот мы сейчас посмотрим, что у тебя в карманах, — главарь шагнул вперед, к Олегу Степановичу. В кустах визжала Рада. Наверно, этот отморозок сильно ударил ее, подумал Олег Степанович. Только бы этот удар не напугал ее на всю жизнь. Ничего, кавказские овчарки — выносливые и смелые собаки, все пройдет.

— Честное слово, не курю, — подобострастно заскулил Олег Степанович. Вот, возьмите часы. Только не бейте.

— Снимай дубленку и часы, — скомандовал главарь.

Парень явно чувствовал себя героем и рисовался перед приятелями.

— Сейчас, ребята, сейчас, — руки путались в пуговицах.

Олег Степанович напряженно прислушивался. Сзади вроде никого нет. До поезда на Москву еще далеко, а дмитровский подойдет через двадцать минут.