Дмитровское шоссе

— Узнать это, Саша, — шутливые нотки исчезли из голоса майора, оказалось труднее всего. Но и в военной прокураторе у меня нашелся знакомый. В общем-то никакого секрета нет, просто военные ревностно хранят все, что касается их самих. Ты не поверишь, но документы по делу Ростова все еще — через двадцать лет! — проходят под грифом «секретно». Короче говоря, знакомец в письменном виде мне ничего не дал, сказал, что не имеет права. Однако разрешил прочесть листочек, который вытащил из его личного дела. Там говорится, что дело по обвинению капитан-лейтенанта Ростова Олега Степановича в нанесении смертельного ранения старшине второй статьи Слимчуку Алексею Давыдовичу прекратить, поскольку Ростов действовал в пределах необходимой самообороны. Устно приятель сказал мне, что расследование велось очень тщательно, что старшина второй статьи бросился на него с опасной бритвой, ранил Ростова и лишь после этого капитан-лейтенант, уже лежа на палубе, несколько раз выстрелил в старшину. Вот это и есть твой четвертый убитый, Саша. Думаю, что «нанесение смертельного ранения» — это всего лишь юридический жаргон, ведь факт смерти устанавливает только врач. В заключение мой знакомый добавил, что командование решило больше не держать его на эскадренном миноносце «Строптивый», опасаясь недовольства команды, и перевело в гидрографический дивизион, благо специальность Ростова — штурман — вполне годится и для такой службы.

Ошеломленный Кулик молчал, глядя на майора. Только сейчас он обратил внимание на то, какое усталое, морщинистое и некрасивое лицо у Филатова. Наверно, подумал Кулик, долго майор не продержится — заболеет или уйдет на пенсию.

— А почему его так быстро уволили в запас? — спросил, наконец, Кулик. — Уж не из-за этого же?

— Не знаю, — равнодушно заметил майор и принялся укладывать бумаги в папку. — Об этом нужно бы спросить Всеволожского, который командовал дивизионом. Но он умер пять лет назад.

— Еще один вопрос, Владимир Борисович. Вы считаете, что именно это происшествие на флоте так повлияло на Ростова?

— Нет, Саша, вряд ли. Думаю, у него с детства было что-то нездоровое в характере. А толчком, скорее всего, стала драка с тремя парнями, которая чуть не окончилась для него трагически.

Часть вторая

Подведение итогов и сведение счетов

Москва

Телефонный звонок поднял Олега Степановича из тяжелого, полного кошмаров, сна. Ему не удалось уснуть до четырех часов — и тогда Олег Степанович сдался, встал, прошел в кухню и проглотил две таблетки нембутала. Врачи предупредили его вскоре после операции, что одним из последствий может оказаться бессоница, но на это не следует обращать внимания — не спать одну или даже две ночи можно, это не нанесет ущерба организму. Следует всего лишь гнать от себя предательскую мысль, что на утро ты не сможешь работать. Олег Степанович старался следовать этим советам, но иногда ему не удавалось убедить себя.

— Олег Степанович? — послышался вежливый голос.

— Да.

— Меня зовут Оржанов, Николай Иванович Оржанов. Василий Иванович нас уже познакомил — заочно. Теперь мне хотелось бы познакомиться с вами поближе. Кроме того, пора приступать к работе. Ведь уже середина апреля, и близится время выезда.

— Хорошо Николай Иванович. Сейчас, — Олег Степанович взглянул на часы, — половина девятого. Когда и где вы предлагаете встретиться?

— Сегодня — среда, у вас явочный день. Думаю, вы сначала поедете в институт. Вас устроит четыре часа?

— Вполне.

— Отлично. Теперь я объясню, куда нужно подъехать. Вы знаете где находится гостиница «Бухарест»?

— На Петровских линиях?

— Нет, Олег Степанович. Там — «Будапешт», а гостиница «Бухарест» расположена на Раушской набережной, у Большого Москворецкого моста. Так вот, мы встретимся у входа в гостиницу. У меня в руке будет знакомая вам газета — «Интернэшнл Хералд Трибьюн». Черный плащ, седые волосы. Как бы то ни было, я вас узнаю. Итак, договорились?

— Шестнадцать часов, гостиница «Бухарест» Раушская набережная. До свиданья, Николай Иванович.

— До встречи, Олег Степанович.

Ростову действительно нужно было ехать в институт, хотя и не с самого утра. Он быстро закончил утренний туалет, покормил собак — Раде было уже больше шести месяцев, и она становилась очень крупной и красивой собакой, позавтракал сам и поднялся в кабинет чтобы подумать.