Дмитровское шоссе

И Олег Степанович с содроганием вспомнил этот ужасный случай. В 1964 году, еще до зачисления на курсы синхронных переводчиков ООН, он сопровождал делегацию советских ученых, которая прилетела в Женеву с огромным опозданием — часов на восемь, после пересадки в Вене. Прибыли в Коинтрин, аэропорт Женевы, глубокой ночью, встречающие решили что академики прилетят на следующее утро и разъехались по домам. Делегация не была дипломатической, хотя у половины были дипломатические паспорта, — и чопорные швейцарцы отказались пропустить их без формальностей. В результате ученые устали и начали огрызаться друг на друга, но больше всего на переводчика. Олег Степанович подошел к менеджеру аэропорта и спросил, где может переночевать делегация видных советских ученых. Тот сразу направил их в «Рекс». Академикам понравилось благозвучное название — «Рекс»! а когда они узнали что отель расположен рядом с Корнарвином, центральной железнодорожной станцией, откуда им предстояло вечером следующего дня вернее, уже этого — выезжать в Лозанну, согласие было единодушным. Впрочем, в этот час ночи они были готовы преклонить головы где угодно.

Несмотря на поздний час, номера в «Рексе» — отличной, весьма комфортабельной, хотя и старомодной гостинице, нашлись. Олег Степанович был удивлен энтузиазмом, с которым размещали советских ученых, но по своей тогдашней наивности отнес это за счет всемирной известности светил советской науки. Если бы он знал что швейцарцы ведать не ведают ни об одном из этих светил! Да и вообще светило без швейцарских франков значило для них куда меньше чем не светил с франками.

Сам Олег Степанович разместился в удобном номере на пятом этаже.

Чудеса начались уже утром. Олег Степанович отправился в Представительство СССР при Европейских организациях ООН. Радость сотрудников представительства, что теперь им не придется ехать в аэропорт Коинтрин, сменилась подозрительностью и даже враждебностью, когда они узнали, где разместилась делегация. Они начали допытываться, кто порекомендовал Олегу Степановичу выбрать именно этот отель. Олег Степанович простодушно и вполне искренне ответил — дежурный менеджер аэропорта. Ага, говорили, казалось, всезнающие глаза сотрудников представительства, знаем мы этого менеджера! Наконец, один из рослых сотрудников поинтересовался номером, в котором остановился сам Ростов. Ничего не подозревая, он ответил — в 514. Сотрудник посмотрел на Олега Степановича остекляневшим взглядом и неверными шагами пошел прочь.

Возможно, загадка «Рекса» так и осталась бы тайной, но Олегу Степановичу повезло. Он наткнулся на Юру Кричева, тоже бывшего офицера и выпускника Иняза, которому часто писал контрольные на экзаменах и зачетах. Нужно отметить, что сразу после выпуска из института Олег Степанович обратил внимание на интересное явление: по непонятной причине большинство двоечников попало на загранработу, тогда как отличники ошивались в Москве. Впрочем, Юра тоже ускользнул бы от Олега Степановича, но Ростов накрыл его в затруднительном положении — Юра Кричев стоял у писуара с расстегнутой ширинкой.

— Юра, да объясни же мне, почему все сторонятся меня как прокаженного? — взмолился Олег Степанович.

Воровато оглянувшись по сторонам, Кричев ответил: — Звонить надо, придурок. Ты чего полез в «Рекс»? Мы никого там не размещаем. А из номера 514, который ты выбрал для себя, ушел полковник Носенко.

Тут Олегу Степановичу многое стало ясным — и ледяное отношение сотрудников представительства, и радостное гостеприимство администрации «Рекса». Уход Носенко, высокопоставленного сотрудника Первого управления КГБ, сына министра судостроения, похороненного в кремлевской стене на Красной площади, наделал в Москве много шума. К тому же полковник Носенко прихватил с собой кучу секретных материалов, связанных с деятельностью агентов КГБ за границей. Не мог Олег Степанович понять одного — а причем тут «Рекс»? Неужели Носенко не мог попросить политического убежища в США, если бы жил в другом отеле?