Дневная битва

Аббан удовлетворенно наблюдал за Кераном, который расхаживал перед отобранными для подготовки хаффитами и чинами. Деревяшка наставника отправилась в огонь, ее сменил изогнутый протез из меченой пружинной стали. Он был прост, изящен и позволил Керану вернуть почти все утраченные боевые способности. Наставник продолжал помогать себе копьем, но ступал увереннее.

Мужчин раздели до бидо, прочую одежду сожгли. Хаффиты носили желтые, чины – оливково-зеленые.

– Мне наплевать на поблажки, которые делали вам наставники из шараджа! – орал Керан. – Для меня вы най’шарумы и останетесь ими, пока не покажете себя в деле! Если справитесь – вас наградят. Получите воинские одежды и покрывала. Лучшую пищу. Женщин. Если же меня опозорите… – Керан сделал паузу, глядя поверх голов ровно настолько, чтобы казалось, будто он смотрит в глаза каждому, – я убью вас.

Его подопечные замерли, расправили плечи и выкатили грудь. Многие побледнели и покрылись потом, несмотря на утреннюю прохладу. Керан повернулся и кивнул Аббану.

– Давай, – шепнул тот своему племяннику Джамере, но молодой дама уже устремился вперед.

Он был высок, но не худощав и никогда не соблюдал пищевых ограничений, прописанных в Эведжахе. Не был и тучен, двигался с присущей духовенству плавной грацией. Джамере провел в Шарик Хора большую часть жизни, имел доступ к секретным руководством по шарусаку почти для всех племен. Он кое-что скопировал, кое-что выкрал и овладел запретными приемами. И с радостью продал дяде приобретенные навыки.

– На колени перед дама Джамере! – гаркнул Керан, и будущие воины повиновались, без колебаний уперлись ладонями в грязь.

Джамере воздел руки. В одной держал подписанный Ахманом указ, в другой – Эведжах.

– Верные най’шарумы! Ахман асу Хошкамин ам’Джардир ам’Каджи, шар’дама ка и глас Эверама на Ала, передал вас своему слуге Аббану. Именно Аббан обратил на вас взор Избавителя, даровал лишенным света Эверама возможность искупления, шанс доказать свою преданность! – Он скользнул взглядом по строю. – Верны ли вы?

– Да, дама! – ответил дружный хор.

– Эверам зрит! – вскричал Джамере и простер руки к солнцу – Те, кто будут служить верно и преданно, получат награду и на Ала, и на Небесах! Те, кто нарушат клятву или не выполнят долг, подвергнутся жестоким страданиям в свои последние часы перед тем, как Он низвергнет их дух в бездну Най!

Аббан подавил смешок. Фанатичный блеск в глазах племянника – лишь мастерское лицедейство сродни искусству северян-жонглеров. Он не верил вообще ни во что, но умел притворяться еще до того, как его призвало духовенство.

Однако страх в глазах най’шарумов показал, что он не зря носил покрывало. Даже Керан оробел, когда Джамере протянул ему Эведжах.

– Рабочую руку сюда! – приказал Джамере, и наставник возложил на истертую кожу правую ладонь.

– Клянешься ли ты служить Аббану асу Чабину ам’Хаману ам’Каджи? – вопросил Джамере. – Защищать его и повиноваться ему, и никому другому, за исключением самого Избавителя, отныне и до скончания дней?

Керан замялся. Взгляд метнулся к Аббану, брови гневно сошлись. Когда они втроем репетировали присягу, никто и словом не обмолвился, что ритуал коснется наставника. Одно дело, когда Аббан требует клятвы от хаффитов и чинов, и совершенно другое, когда хочет того же от наставника-даль’шарума уровня Керана.

Аббан ответил улыбкой. «Выбирай, наставник, – подумал он. – Эверам зрит, и ты не можешь пойти на попятную. Служи мне или ходи на деревяшке и дрыхни в своей блевоте».

Понимал это и Керан; Аббан открыл ему путь к славе, но за славу нужно платить. Наставник посмотрел на замерших в ожидании най’шарумов и понял, что каждая секунда проволочки аукнется сомнением, которое придется из них выбивать.

– Клянусь служить Аббану, – проворчал он в конце концов, пересекшись с Аббаном взглядом, – до самой смерти, если Избавитель не освободит меня от присяги.

Аббан порылся в жилете, извлек фляжку с кузи. Отсалютовал воину и приложился к горлышку.

Глава 13

Игра на публику

Лето 333 П. В.

28 зорь до новолуния

Лиша взглянула на темнеющее небо и прижала к глазнице ладонь, унимая боль. Дворец Ахмана покинули запоздно, караван взял курс на Лощину Избавителя, но не сильно продвинулся в первый день – миль на десять. Вестник покрыл бы расстояние от Форта Райзон до Лощины за две недели, а то и меньше. Копьям Избавителя, которые не боялись демонов и даже ночами двигались быстро, понадобилось вдвое меньше. Прошлый раз и то доехали сравнительно быстро, хотя повозку пустили медленно, дабы обеспечить удобство непривычным к странствиям родителям Лиши.

Отец Лиши даже в молодости не отличался крепостью, а теперь уже далеко не юноша. Пока ехали из Лощины, у него ежедневно прихватывало поясницу, и Лише приходилось пичкать его расслабляющими снадобьями, от которых он спал как убитый. Возвращались в намного более удобном экипаже, и отец не жаловался, но Лиша замечала, как он потирал спину, когда думал, что не видит никто, и понимала, что путешествие ему в тягость.