Дневная битва

– На моей родине тот, кто не хочет проявить неуважение, выражается уважительно, – отрезала Лиша.

Она постаралась говорить проще, поскольку ее красийский далек от совершенства.

– Теперь сними тело женщины и верни родным, чтобы ее упокоили по их обычаю. Сегодня день бракосочетания старшей дочери Избавителя с Рожером аса Джессумом ам’Трактом ам’Лощиной, и присутствие трупа оскорбительно.

Она не вполне правомочно высказалась за Рожера, но тем, что назвала его «ам’Лощина» взамен «ам’Бридж» – по месту рождения, Ривербриджу, – причислила жонглера к племени Лощины и сделала их родственниками в глазах красийцев.

У дама Анджу задергался глаз. Так разговаривать и приказывать дама могли только дама’тинг, да и то исключительно потому, что Эведжах недвусмысленно сулил смерть и отлучение от Небес за причиненный им душевный или физический ущерб. Лиша не дама’тинг, но из ее тона явствовало, что, как святая суженая, она считает себя наделенной теми же правами.

Дама перестал дышать, и Лиша поняла, что перегнула палку. Его лицо побагровело от гнева, и она потянулась к карману фартука за щепоткой слепящего порошка Вруны. Сейчас он бросится на нее, а она сразит его у всех на виду.

Анджу стронулся с места.

– Не надо, – еле слышно предостерег Каваль.

Дама взглянул на наставника и увидел, что тот взялся за копье. Последовали и другие звуки; Анджу обернулся и обнаружил, что так же поступили даль’шарумы из свиты Лиши. Уонда натянула лук, а Гаред держал в руках топор и мачете.

Анджу принял более смиренную позу, но его лицо осталось багровым, а дыхание – частым и поверхностным. Лиша не удержалась, поиграла ножом и отважно выдержала его взгляд.

– В честь нынешнего священного события порадуй сына Джессума и освободи семь чинов-рабов, по одному на каждый Небесный столп.

Бессильная ярость в аспидных глазах дама доставила ей горькое удовольствие. «Это тень того, что ты заслуживаешь», – подумала она.

Лиша направилась к гостинице, не дав Анджу ответить. Она услышала, как позади бросились выполнять ее приказы, и сохранила безмятежный вид, ничем не выдав своих чувств.

Она училась.

– Снова пошло-поехало! – простонала Лиша, когда пение смолкло.

Рожер и его жёны прожили в браке неделю, но звуки, что доносились из его кареты, стали постоянным чередованием женского пения и страстных воплей.

Вскоре заголосила Сиквах, и Аманвах не замедлила присоединиться. Лиша схватилась за голову, помассировала виски. Боль продержалась всю неделю, сейчас отступила, но мышцы вокруг левого глаза остались напряжены, а значит, приступ может возобновиться в любой момент.

– Ночь, неужели эти потаскухи не могут заткнуться на пять минут?

– Вряд ли. – Элона тоскливо вздохнула. – Восемнадцатилетние мальчишки не знают, что такое висячий струмент. У них встает, едва дунет ветер, – и не пройдет и десяти минут, как их снова выпьешь.

– Скорее, трех часов, – буркнула Лиша.

Элона рассмеялась:

– Все равно достойно уважения, а я не легка на похвалу. Петушок заполучил двух юных невест, ублажает их и, судя по звукам, держится дольше, чем большинство сверстников… и многие на порядок старше. – Она глянула на Эрни, тому, казалось, захотелось спрятаться между сиденьями-подушками. – Беру свои слова назад. Возможно, ты поступила бы правильно, оставь его себе.

Какофония набрала силу, и Лиша встряхнула головой:

– Они преувеличивают. Так не воет никто.

– Разумеется, – отозвалась Элона. – Любая мало-мальски толковая невеста умеет сделать так, чтобы муж почувствовал себя сразу и королем, и изыскателем, который составляет карту новых владений. – Она посмотрела на Лишу. – Но сдается мне, твои глаза чуток позеленели. Скучаешь по красийскому любовнику?

Лиша покраснела, а Эрни взглянул на дверцу, словно прикидывая, нельзя ли выскочить на ходу.

– Ничего подобного, мама! Я не верю им. Они оплетают Рожера чарами, но верны Инэвере. Это и дураку понятно.

– Ни в коем случае, – ответила Элона. – Записному дураку это невдомек, хотя ты во многом права. Я и сама так поступаю. И ты. Разве ты не опустошила стручки пустынного демона, перед тем как уехать?

Лиша со вздохом высунулась в окно и принялась пить свежий воздух, пока они катили по дороге.

– Я жду не дождусь, когда мы доберемся до Лощины и окажемся в безопасности. Завтра Дар Эверама останется позади.

– Скатертью дорога, – поддержала Элона и плюнула в окно.

– Да, но шарумы из нашей охраны привлекут за границей нежелательное внимание. Разбойники и слуги герцога хищно воззрятся на наш караван, и Ахман был прав, говоря, что двадцати воинов может не хватить.

– Он предлагал больше, – напомнила Элона.

Лиша кивнула:

– Двадцать воинов, пускай даже опытных, не причинят особого вреда Лощине. Если их станет больше – начнутся неприятности, а неприятностей нам хватает. Ты видела хоть одного мальчишку старше шести, с тех пор как мы выехали из города?

Элона покачала головой:

– Всех забрали для Ханна Паж, или как там его.