Дневная битва

– Ты не постеснялась выступить перед шарумами и дама в Даре Эверама, – заметил Рожер.

– Это было при дворе Избавителя, я восхваляла Эверама перед досточтимыми гостями и верными шарумами! – прошипела Аманвах, Сиквах поспешно самоустранилась и занялась мелкими делами. – В тот день, о муж мой, ты снискал безграничный почет, но он не сравним с унижением, которому ты подверг себя, кривляясь перед хаффитами и чинами!

– «Хаффитами», – повторил Рожер. – «Чинами». Для меня это бессмысленные слова. Я видел на площади людей, и каждый из них достоин маленьких радостей жизни.

Аманвах держалась хорошо, но Рожер заметил биение жилы на лбу и понял, что уязвил ее. «Очко в мою пользу».

Аманвах встала:

– Я буду у себя. Сиквах, займись ванной для Рожера.

– Да, дживах ка, – поклонилась та.

Аманвах стремительно вышла.

– Наполнить тебе ванну, муж? – спросила Сиквах.

Рожер ошеломленно взглянул на нее:

– Конечно! И ядра мои отрежь, когда подсядешь ко мне!

Сиквах застыла в испуге, и Рожер мгновенно пожалел о сказанном.

– Я… не собираюсь…

– Забудь, – оборвал ее Рожер, встал и надел пестрый плащ. – Я ненадолго спущусь.

– Тебе чего-то хочется? – заволновалась Сиквах. – Поесть? Чаю? Я принесу что угодно.

Рожер помотал головой:

– Хочу прогуляться и побыть наедине с мыслями. – Он махнул рукой в сторону спальни. – Согрей мне постель.

Сиквах осталась недовольна, однако Рожер приказал ясно, а она знала, что на подобный тон лучше не возражать без основательной причины или кивка Аманвах, но ни того ни другого не было.

– Как пожелаешь, муж.

Он вышел и застал в коридоре Энкидо и Гареда. Евнух в золотых кандалах стоял навытяжку перед дверью Аманвах и не моргнул глазом при виде Рожера.

Гаред, наоборот, блаженствовал на стуле, качался на задних ножках и швырял карты в шляпу, которую положил в нескольких шагах. Оружие он поставил к стене в пределах досягаемости.

– О, Рожер! Я думал, ты уже лег. – Он подмигнул и захохотал, будто удачно сострил.

– Гар, тебе незачем караулить всю ночь, – нахмурился Рожер.

Гаред пожал плечами:

– Незачем, но я обычно дожидаюсь, когда ты ляжешь, а уж потом ищу, где залечь самому – Он кивнул на Энкидо. – Не пойму, как он может стоять столбом всю ночь напролет. По-моему, он вообще не спит.

– Идем вниз, – позвал Рожер. – Хочу пошарить под стойкой, – может, найдется что-то покрепче чая, укрывшееся от дама.

Гаред крякнул и встал. Рожер с натренированной скоростью собрал карты и направился, тасуя их, к лестнице.

В пивном зале находился только хозяин, Дарел. Он подметал пол. Повторилась история с другими гостиницами на дороге вестников в Даре Эверама: постояльцев изгнали, чтобы караван Лиши заночевал со всеми удобствами. Ей самой, ее близким, Гареду, Уонде и Рожеру с женами выделили отдельные комнаты, как и даль’шарумам с их половинами. Женщины, дети и ха’шарумы спали в повозках, поставленных снаружи в круг.

Дарел – крепкий тип, но давно уже не призывного возраста, и борода у него была больше седой, чем естественно-песочной.

– Достопочтенные господа, – поклонился он. – Чем могу служить?

– Сплюнь для начала это демоново дерьмо! – рявкнул Рожер. – Здесь только чины.

Хозяин откровенно расслабился и пошел за стойку, а Рожер и Гаред взяли себе стулья.

– Извините. Сейчас повсюду глаза и уши.

– Честное слово, – кивнул Гаред, – как будто боишься, что где-то стоит негодная метка.

– Выпить найдется? – спросил Рожер. – У меня жуткая жажда, и мне нужна не вода. Причем так давно, что сойдет и обеззараживающее средство.

Дарел харкнул в глиняную плевательницу.

– Когда город взяли, дама разбил все мои бочки с вином. А тем, что покрепче, облил все «грешное» в городе и поджег. Отобрал у моей внучки тряпичную куклу. Заявил, что платье на ней непристойное. – Он снова сплюнул. – Девчушка ее любила. Повезло небось, что саму не забрали.

– Неужто все так плохо?

Тот пожал плечами:

– В первую неделю пришлось туго. Дама явился с бумагой от пустынного демона, где говорилось, что город отныне принадлежит его племени. Кое-кто с этим не согласился, и шарумы жестоко обошлись с недовольными. После чего большинство смирилось.

– Значит, сдались? – рыкнул Гаред.

– Мы не бойцы – не то что вы, из Лощины, – ответил Дарел. – Я видел, как самому здоровому здешнему бугаю дама, который вдвое меньше, переломил руку, словно прутик, только за то, что он отказался кланяться. Мне пришлось поберечь себя и родных, мертвым-то это не сделаешь.

– Никто тебя не винит, – успокоил Рожер.

– Когда усвоишь правила, не так уж и скверно, – заметил тот. – Священная книга красийцев очень похожа на Канон, и среди них попадаются особо дотошные, как и у нас.

Он выдавил улыбку и перешел на шепот:

– А некоторые – лицемеры. – С этими словами он извлек маленькую глиняную фляжку и две крохотные чашки. – Вы пробовали кузи, ребята?

– Угу, – буркнул Гаред.

– Наслышан, – кивнул Рожер.

Дарел хмыкнул.

– Песчаный народ болтает о греховности пития, а сам гонит зелье, от которого с крыльца слезает лак.

Рожер и Гаред с любопытством взяли чашки. Рожер легко удержал свою даже увечной рукой. Чашка напоминала игрушечную для кукольного чаепития.