Дневная битва

– Мой отец встретился с вашим герцогом-северянином – Идоном Четвертым, Райзонским. Когда герцог Идон пал на колени, уперся лбом в пол и слезно взмолился, чтобы ему сохранили жизнь, его заставили присягнуть на безоговорочную верность шар’дама ка и слизать пыль с сандалий всех двенадцати Дамаджи. Он бы у них и за щеку принял, намекни мой отец, что ему, моему отцу, это понравится.

Нетерпеливый взгляд Тамоса превратился в свирепый. Лицо налилось кровью, и Рожер почти различил зубовный скрежет. Рука так крепко вцепилась в копье, что древко грозило переломиться.

– Это не важно! – выпалил Рожер. – У меня нет покровителя, и я его не хочу! Я буду писать и петь все, что мне заблагорассудится, а кто считает иначе, пусть катится в Недра!

– Абсолютно верно, – кивнула Аманвах.

Рожер взглянул на нее озадаченно, но сбросил эту реплику со счетов.

– А ты, жена, держи язык под своим покрывалом на привязи и соблюдай приличия.

– Ваш муж говорит мудрые вещи, – встрял Тамос. – А ваш отец обнаружит, что Энджирс не так слаб, как Райзон. Мы готовы к встрече.

– Райзонцы были слабы, – ответила Аманвах. – Мой отец делает их сильными. Он считает, что Лощина уже сильна, и предлагает сделать вас независимым племенем, самостоятельным и с собственными вождями. Взамен просит только о двух вещах.

– И о каких же? – властно осведомился Тамос. – Сколько стоит выкупить то, что уже наше?

– Во-первых, вы должны признать его как шар’дама ка и последовать за ним, когда начнется Первая война.

– Первая война? – поднял брови Тамос.

К нему склонился рачитель Хейс:

– Последняя битва, ваша светлость. Избавитель объединит человечество и поведет нас на демонов, чтобы загнать их обратно в Недра.

Аманвах кивнула:

– Разве в Каноне, рачитель, это не предсказано во многом так же, как в Эведжахе?

– Вы правы, – согласился рачитель Хейс. – Но мы не увидели ни малейшего намека на то, что ваш отец – тот самый предсказанный человек. Возможно, Избавитель уже находится среди нас или явится завтра или через тысячу лет. В Каноне ни слова не сказано о том, что он принесет с собой убийства, изнасилования и языческую веру.

– Все войны сопровождаются кровопролитием и потерями, – возразила Аманвах. – Это справедливая плата за единство. Но мой отец предлагает вам мир, и вы поступите мудро, если согласитесь.

Тамос нахмурился:

– А в чем заключается второй взнос за щедрое предложение?

– В том, разумеется, что госпожа Свиток согласится стать его невестой, – улыбнулась Аманвах.

Сбоку послышался шорох, и из-за плотной парусины, что изображала стену, вышел Меченый.

– Этому не бывать.

Все потрясенно встали. Лиша не видела его всего несколько месяцев, но Дарси оказалась права: Арлен разительно изменился. Ряса рачителя исчезла; теперь он одевался в простые рабочие портки и заношенную белую сорочку, распахнутую на груди так, чтобы виднелся фрагмент вытатуированной великой метки. Пол холодил его измененные босые ноги.

Но перемена, вопреки ожиданиям, не очеловечила его, а дополнительно выделила, так как сотни хитроумных меток на шее и бритом черепе больше не скрывались под рясой и капюшоном рачителя.

В шаге за ним остановилась та, о которой сообщила Дарси. Ренна Таннер. Его сговоренная. Лиша критически осмотрела ее, но молодая женщина выглядела настолько нездешней, что судить о ней было весьма сложно. Ей, наверное, немногим больше двадцати; волосы грубо стянуты на макушке в длинную толстую косу, ниспадавшую на спину. Она была почти обнажена – тело прикрывали только тесный жилет и простая домотканая юбка с боковыми разрезами чуть не до талии. На поясе висели увесистый нож, кожаный кошель и длинные бусы из камешков. Ее, как и Арлена, с головы до пят покрывали метки, правда более бледные, поскольку наносились воронцом и не являлись настоящими татуировками.

«Поглотите его Недра! – подумала Лиша. – И это после того, как он взял с меня клятву не делать того же!»

– С чего ты решил, что имеешь право указывать, за кого мне выходить замуж? – гневно спросила она, когда Арлен приблизился.

– С того, что знаю твоего предполагаемого жениха намного лучше, чем ты, – ответил он. – Тебя не было слишком долго, и я приехал спасти.

На Лишу накатила новая волна злости, которую она не стала скрывать.

– Я не нуждаюсь в спасении.

– Пока, – сказал Арлен. – Не обманывайся шелковыми подушками и изысканными манерами. Красийцы приходят с улыбками, но за ними таятся клыки. У Ахмана Джардира – в первую очередь.

– Кто ты такой, чтобы так вольно говорить о моем святом отце? – взвилась Аманвах.

Арлен повернулся к дама’тинг, слегка поклонился и плавно перешел на столь безупречный красийский, что тот зазвучал как родной:

– Он мой аджин’пал. Я Арлен асу Джеф ам’Тюк ам’Брук, известный твоему народу как…

– Пар’чин! – зарычал Каваль.

Он повернулся к Коливу и быстро провел себе ребром ладони по горлу.