Дневник. 1873–1882. Том 2

Сегодня после доклада заехал в Министерство иностранных дел, чтобы повидаться и переговорить с Гирсом, а к полудню пригласил меня к себе наследник цесаревич, чтобы переговорить по поводу поданной его высочеству записки флигель-адъютантом капитаном 1-го ранга Барановым о средствах борьбы нашей с Англией на море. Баранов, на днях только приговоренный морским военным судом к отставке от службы за дерзкие выходки против морского начальства[68], находится под покровительством наследника цесаревича; он был главным деятелем в устройстве «Добровольного флота»

[69] и навлек на себя гонения со стороны Морского министерства систематической оппозицией «поповкам». Баранов полагает, что в случае войны самым чувствительным для Англии орудием в наших руках будут крейсеры; а потому предлагает значительно увеличить число их, иметь несколько быстроходных, вооруженных подводными самодвижущимися минами. С этой целью рекомендуются недавно изобретенные одним русским механиком подводные лодки, которые, по уверению Баранова, превосходят всё, что до сих пор было изобретено в этом роде, простотою конструкции, дешевизной и эффективностью. Одна такая лодка, сделанная для образца, показывается в Гатчине, на пруду перед дворцом. Баранов очень уговаривал меня съездить посмотреть эту лодку; сам наследник намерен ехать в Гатчину на будущей неделе.

Его высочество пожелал посоветоваться со мной о том, каким путем можно было бы провести предположение Баранова, минуя Морское министерство. После довольно продолжительного обмена мыслями мы пришли к заключению, что собственно подводными лодками может заняться и Военное министерство, в видах усиления обороны приморских крепостей. Если эти лодки будут приняты в инженерном ведомстве и окажутся действительно удачными, Морское министерство, несомненно, воспользуется ими; тем более что в этом деле имя Баранова может быть совершенно устранено. Расходов значительных на это дело не потребуется, и потому инженерное ведомство не затруднится принять его на свою смету.

Гораздо труднее решить вопрос о приобретении новых крейсеров – по значительности требуемых на это денежных средств. Я все-таки советовал попробовать, не удастся ли и в этом деле оставить на первое время в стороне имя Баранова, а приготовить записку от «Добровольного флота» и прямо представить ее государю. Наследник цесаревич при этом сказал мне, что генерал-адъютант Лесовский оставляет должность управляющего Морским министерством и его место, вероятно, займет контр-адмирал Пещуров. В таком случае, по мнению его высочества, может быть, удастся воздействовать и на самого генерал-адмирала в пользу предпринимаемого усиления средств.

Кроме этого дела, наследник цесаревич разговорился и о разных других предметах, не исключая вопросов политических. В первый раз случилось мне иметь с его высочеством продолжительный и серьезный разговор [и, признаюсь, я был предельно изумлен слышать от него дельные и разумные суждения].

5 января. Суббота.

Вчера был у меня Победоносцев, с которым имел я длинный разговор по делу, обратившему на себя внимание наследника цесаревича. Во время этого разговора получил я от государя для прочтения телеграмму, которой английское правительство извещает лорда Дефферина, будто туркмены в больших силах напали на гарнизон наш в Чикишляре и вытеснили его с этого поста. Известие это как-то подозрительно: трудно себе объяснить, как и куда могла отступить эта горсть людей, оставленных на Чикишлярском посту, если неприятель был так многочислен, что выбил наш гарнизон. Вероятно, узнаем вскоре, как было в действительности.

Сегодня после своего доклада присутствовал при докладе Гирса. Сам канцлер не приехал по болезни; может быть, сказался больным, как полагает и Гирс. Потом участвовал в заседании Соединенных департаментов Государственного совета, а к обеду был приглашен в Зимний дворец. Обед был почти фамильный: наследник с цесаревной, великий князь Владимир Александрович с Марией Павловной и великий князь Алексей Александрович; затем были, кроме меня, приглашены граф Адлерберг и Гирс. Перед самым обедом получена телеграмма из Канна: состояние здоровья императрицы возбуждает большие опасения. Ha днях едет туда граф Адлерберг, чтобы распорядиться о возвратном переезде больной в Петербург. Все спрашивают себя, как выдержит она такое путешествие в настоящую суровую зиму. Не везут ли ее только для того, чтобы здесь похоронить?

6 января. Воскресенье. Обычного крещенского парада не было; государь по нездоровью слушал обедню в Малой церкви с великими княгинями и небольшим числом близких лиц; все же прочие особы императорской фамилии были в Большой церкви, где служил митрополит и откуда направился своим порядком крестный ход на иордань.

Заезжал ко мне Сабуров, чтобы проститься перед отъездом к новому посту в Берлин. Мы имели продолжительный разговор, преимущественно касательно постановки при предстоящих переговорах с Бисмарком вопроса о проливах.