Дневник. 1873–1882. Том 2

Были также новые совещания по редакции окончательных условий с китайским уполномоченным. Гирс на днях объявил мне с радостью, что Цзен сам предложил прибавку к прежней сумме вознаграждения за оккупацию Илийской долины: вместо 2½ миллионов рублей металлических он уже предлагает 4 миллиона, что с прежними 5 миллионами составит 9. От такой прибавки Гирс полагает не отказываться.

Сегодня после моего доклада назначено было у государя совещание с Гирсом и обоими послами – Сабуровым и Убри – по предполагаемому секретному соглашению между тремя императорами. Окончательно выработанный общими силами проект одобрен государем, и на этот раз наследник цесаревич отозвался также сочувственно. Если князь Бисмарк даст свое согласие на эти условия без изменений, то, кажется, мы можем быть довольны.

Также и по китайским делам, по-видимому, достигнут удовлетворительный исход. Цзен остался весьма доволен предъявленными ему условиями и объявил, что мог бы подписать их без предварительною сообщения в Пекин, но из осторожности все-таки спросит разрешения по телеграфу.

В последние дни я страдал нервной болью во всей правой стороне тела, так что, кроме выезда во дворец в дни докладов, избегал всякого движения.

31 декабря. Среда.

Вот и последний день года, оставляющего во многих отношениях тяжелые воспоминания. Последние две недели я не заглядывал в свой дневник; нечего было отмечать в нем. Политика в застое. Вся Европа только и думает о внутренних своих делах, страшно боясь расшевелить опять нескончаемый восточный вопрос. Оба наши посла – Сабуров и Убри – возвратились на свои посты с новою программой для восстановления тройственного союза императоров. Выйдет ли из этого что-нибудь прочное и действительное – трудно предсказывать: дело в том, что у всех трех правительств залегло глубоко в сердце и убеждениях взаимное недоверие. Этим объясняется тот странный факт, что среди общего желания сохранить мир одновременно с самыми дружескими переговорами о союзе принимаются в пограничных областях всех трех империй (особенно же в Германии) деятельные и дорогостоящие военные меры.

В продолжение этих двух недель я выезжал из дому только к докладам во дворец и никуда больше, по причине боли в ноге. Однако же сегодня должен был сделать исключение и присутствовал в экстренном общем собрании Государственного совета по случаю утверждения финансовой росписи на будущий 1881 год. Несмотря на все усилия сократить расходы, оказалось невозможным свести баланс; официально заявлен дефицит в 50 миллионов рублей. По этому поводу сегодня в Государственном совете произнесены были длинные речи: сначала Головниным, который поставил себе специальной обязанностью каждый год высказываться по делу смет; потом министром финансов Абазой и, наконец, государственным контролером.

Во всех речах звучала главная нота – финансы наши расстраиваются только благодаря Военному министерству; единственный способ поправить их – сократить армию и военные требования. Повторение этого мотива вызвало и меня на сцену; я должен был сказать несколько слов, чтобы объяснить почтенному собранию, что размеры наших военных сил зависят не от нашей доброй воли, а от политического положения Европы; что плохую услугу Отечеству окажет тот, кто предложит ослабить наши вооруженные силы ввиду всё продолжающегося возрастания сил и средств соседних с нами держав.

Само собой разумеется, что весь этот обмен речей имел характер[95] рассуждений академических; никто серьезно не верил возможности с нашей стороны подать пример разоружения, проповедуемого принцем Петром Георгиевичем Ольденбургским.

Сегодня получена телеграмма о кровопролитном бое, бывшем 23 декабря под Геок-Тепе, при заложении первой параллели. По соглашению с кавказским начальством решено отныне публиковать известия из Закаспийского края. По желанию Скобелева до сих пор воздерживались от оглашения его распоряжений и действий. Теперь уже наступил момент решительного столкновения; оставлять долее публику в полной неизвестности невозможно. В завтрашних же газетах, как столичных, так и тифлисских, в первый день нового года появятся военные известия из Закаспийского края.

Последнее дело 23 декабря было кровопролитно. Хотя у нас выбыло из строя, по показаниям официальной телеграммы, всего 74 человека, но в числе убитых был генерал-майор Петрусевич, смерть которого Скобелев признает весьма тяжелой потерей.

1881 год

2 января. Пятница. Вчера я был во дворце только с докладом, после которого немедленно возвратился домой. Боль ноги избавила меня от обязанности присутствовать на выходе и объезжать великокняжеские дворцы.