Дневник из преисподней

Самое удивительное в моем желании — это то, что оно исполнилось в точности так, как мне и хотелось. Ночь поглотила меня без труда, поглотила все мои терзания и душевные переживания. Я просто растворилась среди бескрайних сумрачных лесов, в которых бродила целыми днями. И в них меня нашел мой старый знакомый арус, которого я освободила в Городе Теней.

Его появление обрадовало меня больше, чем все последние приятные события прожитых в этом мире лет. Его преданность и благодарность пролились бальзамом на мою израненную душу. А еще я перестала чувствовать себя жалкой и трусливой девчонкой, в очередной раз сбежавшей от неразрешимых проблем.

Я объективно оценивала причины, по которым предпочла вернуться в Ночные земли, или полагала, что оцениваю их, не скрывая правды от самой себя. В немалой степени мое бегство стало возможным из-за слабости, и я прекрасно понимала, что струсила и сбежала, не в силах больше продолжать жить в атмосфере огромной ответственности за чужие жизни. Но это было не все.

Смерть командора была принята мною с хладнокровием, поразившим меня. Никогда прежде я не могла представить себе, что способна убивать и принимать смерть с таким спокойствием. Более того, мое хладнокровие было следствием того влияния, что оказала на меня сила Шэрджи. Его темная сторона почти поглотила и продолжала поглощать последние остатки моей прежней личности.

Боль, которую я пережила в момент смерти командора, ушла слишком быстро и не наполнила меня раскаянием. И все мои воспоминания о военном столкновении возле развалин Дэрри растворились в ночи его силы. Шэрджи побеждал, а я даже не хотела бороться с ним, предоставляя ему возможность уничтожать самое хорошее и доброе, что еще оставалось во мне.

Мое сознание жаждало борьбы за свою сущность, но мои желания не имели с этим ничего общего. Сумрачные леса, окружавшие меня; заброшенные поселения, по которым я бродила в поисках ночлега; огни вечерних костров, возле которых я грелась, позволили мне упасть на самое дно своего человеческого «я», где не было места эмоциям и чувствам, где жили только мои инстинкты. И Шэрджи перестал бороться за мою душу, полагая, что уже победил…

Я не помню, сколько времени провела в сумрачных лесах Ночных земель. Я совсем одичала, словно зверь, живущий в них с самого рождения. Я никого и ничего не боялась, и жители лесов — и люди, и звери обходили меня стороной. Но во мне не было ненависти ни к тем, ни к другим. Я даже не замечала их, равнодушная ко всему. Я не смотрела на небо, не смотрела на звезды, не видела солнечного света, не ощущала капель дождя или ночного холода, крадущегося за мною по пятам. И я никогда бы не оставила тьму и забвение, если бы не арус…

Он появился, как вспышка молнии на ночном небе. Прыгнул на меня и сбил меня с ног — живой, красивый, горячий и радостный. Его восторг ослепил меня, ибо ни одно живое существо во всех мирах моей вселенной никогда не радовалось мне так, как арус. И я засмеялась неожиданно для самой себя, потому что его счастье и несомненная радость каким-то образом разбудили мою уснувшую душу, и все воспоминания, пусть и не очень счастливые, нахлынули разом и поглотили меня.

Снова и снова арус тормошил меня, добиваясь ответной реакции, и его восторженное гортанное мурлыканье было ответом на мою ласку. В те мгновения арус показался мне большим другом, чем принц Дэниэль, Мастер и Алекс вместе взятые. И я поняла, что бороться нужно не с Шэрджи и не с тьмой внутри меня…

Зверь удержал меня от падения в бездну, куда направлялась моя душа, и зверь объяснил мне, как велика сила любви. Ничто, даже воля тьмы, не способна ее победить, потому что любовь рождена для жизни.

Господь никогда не оставлял нас, потому что любовь — это и есть его земное присутствие рядом с нами. Только тогда, когда все мы разучимся любить, или самый последний человек на земле никого не полюбит, и никто не полюбит его, — только тогда Бог покинет нас навсегда…

Появление аруса разбудило меня, заставило остановиться и перестать блуждать среди серых деревьев и черных озер. Я не просто остановилась, я задумалась над тем, что вся наша жизнь, даже ее смысл, могут порой свестись только к одному дню, или событию, или одному единственному моменту, когда нам предстоит решить, кем мы являемся и как нам поступить, чтобы оправдать сам факт нашего существования на земле. Для меня — это был день смерти командора, и я приняла решение, которое изменило меня.