Дневник из преисподней

Прошло еще три дня и еще три раза по три лесталя принц Дэниэль и сэр Гаа Рон пытались одержать друг над другом победу. Они получали царапины и мелкие травмы, но ничего, что мешало бы им продолжать поединок. И после каждого дня очередной схватки я все больше и больше ощущала уверенность, что никто из них не умрет. Скажи я милорду об этом, и он сжег бы меня на костре…

После последнего ужина милорд больше не приглашал меня, и это вызвало лишь глубочайшее облегчение. Один раз мне удалось провести целый вечер с принцем Дэниэлем, и он попросил меня почитать ему. Я читала ему историю о любви, а он слушал меня и дремал на кровати, удобно облокотившись на мягкие подушки. Я читала ему книгу, и как множество книг, написанных о любви в бесконечных мирах, любовь в ней не мыслила своего существования без боли и смерти. И я помню, как подумала: «Почему в историях наших вселенных влюбленные всегда умирают? Неужели все небеса под всеми созвездиями пишут одинаковые правила для любви, и мы лишь слепо следуем им?».

Когда я дочитала до конца, принц Дэниэль уже спал, и я осторожно укрыла его одеялом и вышла из комнаты. Если мне и приходило в голову, что написанные небесами правила возможно изменить, я все равно не собиралась говорить об этом своему названному брату.

Следующий день не принес ничего нового, кроме небольшого ранения, которое получил сэр Гаа Рон практически в самом конце боя. С нашего места трудно было понять насколько оно серьезно, но сэр Гаа Рон не сумел отбить следующую стремительную атаку принца Дэниэля и получил еще один укол шпагой в корпус, а затем не поднялся с земли.

У Дэниэля оставалось время, чтобы окончательно покончить с ним, и все зрители замерли на своих трибунах, а милорд встал со своего места. Его резкий порыв захватил и меня, и какое-то время мы оставались единственными среди всех, кого отчетливо мог видеть Дэниэль, и совершенно неожиданно для милорда, но не для меня, он отступил от Гаа Рона и дал сигнал о завершении боя.

Зрители на трибунах дружно посходили с ума, автоматически разделившись на тех, кто одобрял действия принца, и кто полагал их ошибочными. Мы переглянулись с милордом, а затем снова взглянули на арену. Сэр Гаа Рон смог подняться самостоятельно и к нему уже бежали люди милорда, а Дэниэль покидал арену.

Именно в тот момент милорд осознал, что может проиграть, и мое вмешательство не просто задело его интересы, а сломало их целиком. И я не могу ответить, чего больше было в его взгляде, направленном на меня, — ненависти или уважения.

Поздним вечером я наконец-то смогла просочиться мимо охраны своего названного брата, к которому не пускали даже членов Совета, негодовавших по поводу решения принца Дэниэля прекратить бой. Дэниэль никого не хотел видеть, но начальник охраны сэр Да Ар Кин искренне считал, что на меня подобный запрет не распространяется. В конце концов, именно я позволила ему думать, что он не просто воин, а мой друг, поддержавший меня в самом сложном противостоянии с членами Совета.

Когда я осторожно вошла в покои принца, я увидела, что он дочитывает книгу, которую я читала ему накануне. Он увидел меня и улыбнулся, а затем сказал:

— Я заснул прежде, чем ты дочитала ее до конца.

Я подошла к нему и забрала книгу из его рук:

— Поверьте мне, мой принц, ее конец покажется вам неинтересным. Я лучше расскажу вам другую историю из моего мира о таком же принце, как и вы, его прекрасной невесте, злой мачехе, и семи воинах, оберегавших ту, которую принц любил…

Он не заснул до конца истории, а когда я закончила, принц Дэниэль сказал мне, что по его просьбе судьи перенесли следующий бой на два дня. Он хотел дать возможность сэру Гаа Рону оправиться от ран, и ему не нужно было моего одобрения — только понимание.

Нельзя сказать, что я не понимала его, но в глубине души осознавала, что благородство Дэниэля вряд ли будет понято и оценено его собственным народом. Дэниэль не убил сэра Гаа Рона, ибо победа была важнее мести для его собственной души. Но одно без другого было невозможно, потому что только месть могла убить сэра Гаа Рона. Я не спросила принца, почему он пощадил раненного противника, ведь я не спрашивала о мотивах и сэра Гаа Рона, когда он помогал мне и моим гвардейцам сбежать из Тэа Бора. И сам Дэниэль когда-то сказал мне, что его мало волнуют мотивы, и значение имеют лишь последствия совершенных действий. Я также не могла признаться принцу Дэниэлю, что мне известно, как умерла Анлия. Зато Дэниэль знал мельчайшие подробности нашего бегства из Тэа Бора, и его месть не могла стать простым убийством раненного сэра Гаа Рона. Я это знала и потому понимала его, как никто другой. И мои предчувствия, что Хранитель милорда не умрет в поединке, вдруг обрели свою плоть и кровь, и стали реальностью.

Вопрос был в другом — что дальше? Именно его я не смогла озвучить, потому что принц выглядел слишком усталым, а еще — сомневающимся в правильности своего решения.