Дневник офицера КГБ

Однажды я вышел во двор покурить. Затянулся, еще разок… Почувствовал себя нехорошо. «Надо бросать курить», – подумал я. Впрочем, что-то здесь не так.

Подошел к мешкам. Воздух тяжелый, и запах… Откинул один мешок. Туман – дурман тонкой струйкой потянулся к небу. Вон оно в чем дело. При температуре плюс сорок пять градусов сырец начал разлагаться. Отсюда и этот дурман.

– Санек, – окликнул меня Стас, – что ты там рассматриваешь? Наркотиков на черный день хочешь «прикупить»?

– Можешь даром все забрать, – с этими словами я откинул все мешки.

Над землей повисло целое облако дурмана.

– Ничего себе! То-то мне вчера вечером плохо стало… Думал, из-за сигарет… Надо срочно от этой гадости избавляться, – говорит Стас.

По нашей просьбе военные вывезли мешки за гарнизон и сожгли.

Глава 14 Но пасаран! [55]

Летим в Союз. Стас – по замене, я – в отпуск. Настроение отличное, но…

На спецрейс меня не записали. Мало того, чуть выговор не влепили за отсутствие обратного билета на самолет.

– Вы же сами в феврале говорили, чтобы я обратный билет не брал. Обещали отправить спецрейсом, – возмущался я.

– Кто тебе такое мог сказать?

Называю фамилию кадровика.

– Вспомнил! Он уже два месяца как в Союзе.

– Выходит, я виноват?

– Выходит, ты!

– Билета нет. На спецрейс не записали. Остается у душманов политического убежища просить, – пытаюсь шутить.

Хотел еще что-то добавить, но «чекистский взгляд» кадровика быстро охладил мой пыл. Язык голову бережет…

Тут в разговор вмешивается Стас.

– Позвольте! Позвольте, господа хорошие! А где фамилия, на которой вся Россия держится? – начал он, тыкая пальцем в листок. Стаса в списках тоже не оказалось. – Где она? Где Ивановы, Петровы, Сидоровы? Где, я вас спрашиваю?

За время совместной службы я Стаса хорошо изучил. Душманский обстрел по сравнению с его монологами – детский лепет. На всякий случай отошел в сторонку. Как бы не зацепило…

– Успокойся, успокойся! – призывали Стаса кадровики, чем еще больше распаляли его.

– Успокоиться?! Я сейчас успокоюсь. Пойду к руководителю Представительства и про все ваши махинации расскажу. Ишь, чего удумали! Дембелю в спецрейсе места не нашлось…

«Какие еще махинации? – подумал я. – Перегибает Стас! Хотя, главное первому «наехать», а там разбирайся, кто прав, а кто виноват».

В разгар перепалки в кабинет вошел секретарь парткома Представительства.

– Вот мы сейчас партийное руководство и спросим, почему рядовых коммунистов обижают? – обратился к нему Стас.

– Кто это вас обижает? – поинтересовался секретарь парткома.

– Недоразумение вышло. Станислава Петровича… – начал объяснять кадровик…

– И меня тоже, – быстро поправляю его.

– Да, да, их обоих, – показывает на нас, – не оказалось в списке на спецрейс. Сейчас разберемся.

– Разберитесь! Из каких провинций? – обратился к нам Николай Иванович, так звали секретаря парткома.

– Кандагарские мы, – ответил за нас Стас. – Я по замене, почти два года отслужил. Александр в отпуск летит.

– Из такой боевой провинции, а вы их обижаете… Разберитесь. – Секретарь парткома снова обратился к кадровикам. – Удачи вам. – Пожав нам руки, он вышел из кабинета…

Через пять минут наши фамилии стояли в середине списка.

* * *

Ворча, вышли из отдела кадров. В коридоре столкнулись со знакомым кадровиком Евгением. Надо было сразу к нему обратиться – он легко решал проблемы.

– Похоже, опять с кадрами «воевали», – весело приветствовал он нас. – Напрасно. Кадры решают все! – Евгений шутливо нахмурил брови, многозначительно подняв указательный палец вверх.

– Может, по шашлычку? – предложили мы ему.

– Нет, друзья, спасибо. Это вам, «вольным стрелкам», все дозволено, а у нас каждый шаг на контроле. Но пасаран! – произнес он, сжав кулак.

– Пасаран но! – в тон ему ответили мы…

На следующий день, набрав высоту, самолет взял курс на Ташкент. В салоне было полно свободных мест.

Глава 15 Ташкент – город хлебный

А теперь, в преддверье рая

Здесь таможня есть такая.

Смотрят тут и вкривь, и вкось

Все ощупывают насквозь!

Сколько взял с собой спиртного?

Нет ли песен «под блатного»?

Может, спрятал рубль, где?

Дай пощупать в бороде.

Но Иван, душа открыта,

Все кальсонами забито.

Смело смотрит стерве в глаз

С рюкзака, – все напоказ! [56]

Ташкентская таможня – это что-то!..

На таможне изымалось все. Все, что могло нанести «экономический» и «политический» ущерб нашему великому государству. Изымались даже брелки – глобусы китайского производства: кто-то углядел, что на них неправильно (не в пользу Советского Союза) была проведена линия границы с КНР… Изымалось все, что могло нанести моральный ущерб нашему целомудренному народу. В общем: «Руссо туристо, облико морале!»

* * *