Дневник офицера КГБ

По дороге заехали в ооновский городок, в штаб по проведению операции. Ничего не добившись от военных, послав их куда подальше, двинулись к себе на виллы…

– Чего тормозили? – спросили нас ребята на вилле.

– Шашлыки жарили, – одновременно огрызнулись мы с Володей.

Немного успокоившись, объяснили причину остановки.

– Какая гадость! – передернул плечом Сергеевич.

– Гадость? Гадость, Петр Сергеевич, это когда в свежую коровью лепешку ногой вляпаешься, – заметил Володя. – А это – трагедия.

* * *

Андрюшку отвезли в госпиталь, у него сотрясение мозга. Евгению руку перевязали, сделали укол, ничего страшного.

Шеф, отправив в Кабул телеграмму, уехал в бригаду, прихватив с собой Женьку – бороду и Тахира. На 19.00 в бригаде было назначено совещание по разбору полетов. Из Кабула вылетело высокое начальство 40–й армии…

Я с Володей и двумя Сашками с четвертой виллы пошли в госпиталь проведать Андрюху. В палате, где он лежал, было человек двадцать. Все – пострадавшие от наших «соколов». Андрей выглядел усталым, но искорка в глазах была.

– Мужики! Слушайте сюда, что расскажу, – начал он. – До вас здесь генерал был. Ходил, всем руки пожимал, призывал держаться и раздавал по банке тушенки и банке сгущенки. Представляете?! Человеческая жизнь – банка сгущенки!

– И тебе перепало? – прикалываемся мы.

– А как же. Правда, ему кто-то из медперсонала шепнул, что я майор КГБ. Он извинился и хотел их забрать.

– Отдал?

– Как же. Моя жизнь, что, и двух банок не стоит? Но и это еще не все, – продолжил Андрей. – Генерал меня и спрашивает: «Не могли бы вы рассказать, почему это произошло?» Я ему и ответил: «Почему – не знаю, но как было – могу». И выдал… Резко, конечно, но не грубо, генерал все-таки.

– И что генерал? – интересуемся мы.

– А что генерал? Сказал «спасибо» и ушел. После его ухода братья по несчастью меня героем считают. Майор, а на равных с генералом разговаривал…

– Слушай, герой, ты сильно не зазнавайся, – подмигнул нам Александр, – а то мы быстренько из твоей одной звезды на погонах четыре соорудим и станешь капитаном.

– Вот пошляки! Пришли, называется, проведать боевого товарища… Что? Моя слава покоя вам не дает?

Мы заулыбались. Раз чувство юмора сохранил, начал ругаться, значит, все будет хорошо.

– Ладно, поправляйся, что нужно – телеграфируй.

Пожелав всем бойцам скорейшего выздоровления и оставив им пакет с фруктами, мы вышли из палаты.

* * *

– Как Андрей? – спросил нас шеф.

– Нормально, жить будет. А что в бригаде? Чем закончился разбор полетов?

– Ничем! Военные своих выгораживают. Их можно понять – это же трибунал. Афганское руководство, чтобы хоть как-то сгладить ситуацию, предложило все списать на своих летчиков. Так сказать, принять удар на себя. Но народ не обманешь. Жаль, – шеф покачал головой. – Жаль, – повторил он. – Столько труда пропало зря. Как теперь с народом работать? В общем, горюй не горюй, а ситуацию уже не исправить. В ближайшие три дня в Кандагар ездить не будем – Гульхан настоял. Вызывайте подсоветных на виллы. Я утром в Кабул улетаю, начальство требует. Старшим остается Евгений.

– Игорь Митрофанович, узнайте насчет моей реабилитации.

После перенесенного гепатита мне был положен двадцатичетырехдневный реабилитационный курс в санатории.

– Узню.

Засиживаться у шефа не стали. Разбрелись по виллам…

* * *

Ребята сели за стол. После пережитого необходимо расслабиться. Через некоторое время за столом уже был слышен смех… Им хорошо, а мне тяжко. В голове сплошной гул и дурные мысли. Да, сейчас бы рюмочка сорокаградусной не помешала бы…

– Санек! Давай пульку распишем, – Тахир с радостной улыбкой заглядывает в мою комнату.

– Нет, Тахир, не хочу.

– Кончай ломаться…

Тахир осекся, увидев мое выражение лица.

– Извини. Не хотел тебя обидеть, – хлопает меня по плечу, – извини.

– Проехали…

Тахир вышел. Меня охватила тоска… Заныла печень. Жалко себя до слез. Хочется зарыться с головой под подушку, одеяло. Хочется волком выть на луну, но тоже облом – луны нет, на улице тьма кромешная.

Лег на кровать. Не лежится. Походил по комнате – словно лев в клетке. Нет, так не годится. Надо что-то предпринять, иначе… Сел написать родителям письмо: «Здравствуйте, дорогие мои мама и папа! За передачу спасибо. В декабре ребята полетят в Кабул; попрошу, чтобы забрали, самому лишний раз летать неохота. В Кабуле делать нечего, поскольку, в основном, летаем за продуктами. Берем обычно помногу, а организация и доставка все на ответственном, т. е. на тебе. Вот и бегаешь – то машины нет, то самолета… Дома спокойнее. Вы пишете, что в районе Кандагара обнаружили банду. Собственно, банды никуда и не пропадали. Вы меньше читайте всякую газетную ерунду. Обстановка у нас нормальная. Тихо. Погода хорошая. Тепло. Сегодня было +25 градусов. И это в декабре! Полно апельсинов, бананов, гранатов. Здоровье в порядке. Так что не волнуйтесь.

Пишите о себе. Как ваше здоровье? Что нового? Привет от меня родным и знакомым. Крепко вас целую, ваш сын Саша. 08.12.86 г.».

Перечитал письмо. А ведь не все так плохо: тихо, тепло, бананы, апельсины, гранаты… Вот и печень перестала ныть, и аппетит появился.