Дневник посла Додда

Днем наш эксперт по финансовым вопросам принес мне машинописный текст донесения на немецком языке; в нем цитировалось мое сообщение о том, что в связи с болезнью Гитлера было принято решение создать новый триумвират в составе Геринга, генерала фон Бломберга и Гесса. Человек, приславший копию этого донесения, вхож в здешние финансовые круги и получает плату за подобную информацию. Я действительно послал телеграмму в Вашингтон о том, что, по слухам, распространяемым здесь в течение многих недель, у Гитлера тяжелое заболевание горла, возможно рак, и что приблизительно 1 января 1936 года состоялось совещание группы генералов армии, договорившихся о составе триумвирата в приведенной последовательности. Мне об этом сказал чешский посланник. Я получил это сообщение и из другого официального источника. В моей телеграмме не говорилось, что это достоверный факт, а лишь то, что мною получены такие сведения.

Каким же путем это сообщение вернулось в Берлин? Возможно, об этом рассказал английский посол, ссылаясь на меня. Но он первый сообщил мне несколько дней назад о том, что Геринг намечен преемником фюрера. После этого я рассказал ему продолжение истории. Возможно также, что проболтался кто-либо из сотрудников государственного департамента, и об этом сообщили сюда. Могло случиться и так, что содержание телеграммы передал кто-нибудь из Парижа, поскольку туда была послана копия. Неприятная штука.

Вторник, 25 февраля. Я завтракал с Эхснером и Роем Говардом, директором агентства Юнайтед Пресс, путешествующим по свету. Говард встретится с Гитлером завтра в половине первого. Он немало радовался этому, хотя я предупредил его, чтобы он на многое не рассчитывал. Я не хочу сказать, что встреча с Гитлером или Герингом мне кажется вообще бесполезной. Но газетчики, находясь в Берлине или Риме, считают прямо-таки своим долгом повидать их.

Четверг, 27 февраля.

Эхснер был у меня и рассказал о том, что Гитлер говорил вчера Говарду и ему. Они почувствовали, что канцлер был чем-то озабочен, но не заметили, чтобы вооруженная охрана у дворца была удвоена. На это обратил внимание сотрудник нашего посольства Флэк, возвращаясь из министерства иностранных дел. По его мнению, это вызвано недавними сообщениями о кровавом путче в Токио, где офицеры армии убили трех высокопоставленных лиц. Есть основание для некоторого беспокойства, когда всем известно, что в Германии наблюдается серьезное недовольство. По-прежнему существует возможность повторения «30 июня».

Пятница, 28 февраля. Сегодня я получил из Кельна запись продолжительной беседы с Фрицем Тиссеном, крупнейшим после Круппа фабрикантом оружия. Тиссен сказал, что потратил большую часть своего капитала на то, чтобы помочь Гитлеру в его трудной борьбе за власть. Он заявил, что его беспокоит ход событий в Германии, и добавил, что требуется новое «30 июня» для спасения гитлеровского режима. О ком идет речь, он не говорил. Он боится, что радикальное крыло нацистской партии скатывается к коммунизму¹

. Однако он резко осудил преследование католиков и протестантов, продолжающееся в течение двух лет.

Я предполагаю, что его цель – убрать Геббельса, Розенберга, Дарре и профсоюзных вожаков. В Берлине много говорят о предстоящей кровавой расправе, и люди, считающиеся осведомленными, думают, что именно Геринг вновь очистит страну от тех, кто ему не по вкусу. Согласно одной версии он отстранит Гитлера и сам станет диктатором.

Произведенные аресты в первую очередь коснулись католиков: из их числа пострадало человек 200 священников и просто верующих; около половины позже было отпущено, хотя узнать, как это было на самом деле, невозможно. Нацисты особенно настаивают на установлении неограниченного контроля над религиозным воспитанием и общим образованием молодежи; при этом они намерены пользоваться теми же методами, которые вот уже скоро двадцать лет применяются русскими коммунистами.

Суббота, 29 февраля. В половине первого я приехал к министру Нейрату и имел с ним длительную беседу, совершенно неофициальную. Он был более откровенен, чем когда-либо раньше. Я подозреваю, что между его группой в правительстве и группой Геринга возникли серьезные разногласия. Он не подал виду, что такие распри имеют место, но, когда я спросил его мнение о франко-советском пакте, который так часто осуждается в германской прессе, он заявил, что по своим условиям пакт не агрессивен и что коммунистической системе не под силу война за пределами России. Русские могут храбро сражаться, если нападут на их страну, но они не способны вести наступательную войну, хотя и располагают огромной армией.

Я тоже придерживаюсь этого мнения, так как не допускаю, чтобы 170 миллионов человек полностью покорились партийному правительству при наличии немногим более двух миллионов членов партии. Хотя я этого и не сказал, я уверен, что 68 миллионов немцев не проявят единства, если их призовут вновь вторгнуться в Бельгию или Голландию.