Дневник посла Додда

Принц Луи Фердинанд был среди гостей Марты сегодня вечером. Он просил меня уделить ему несколько минут, и я рассказал ему о целях франко-русского союза с перспективой создания объединения балканских стран. Он был подавлен, увидев в этом окружение Германии и, возможно, новую войну. Он спросил меня, в чем я вижу выход для Германии. Я сказал ему совершенно конфиденциально, хотя боюсь, он передаст это своему отцу, что либеральный немецкий народ должен иметь более прогрессивное правительство, свободно избранный парламент, свободу религии, свободу печати и прекратить преследование евреев. Он согласился. Несомненно, сам Луи Фердинанд приветствовал бы все это.

Среда, 12 февраля.

Сегодня утром меня навестил посол Буллит, направляющийся в Россию. Он сообщил, что президент настроен оптимистически, передал приветствия от государственного секретаря Хэлла и судьи Мура. Буллит сказал:

– Исход предстоящих выборов решит штат Пенсильвания, но в Филадельфии старая республиканская клика больше не господствует. Ирландцы и евреи единодушно поддерживают Рузвельта, а они – ведущая сила в городе.

Возможно, это правда. Странные переплетения имеют место в нашей стране. Буллит, кажется, думает, что ему придется вернуться в конце лета для участия в избирательной кампании в пользу Рузвельта, возможно, стать его ближайшим советником, заняв место Хоу, который при смерти. Я сомневаюсь, что эти его надежды осуществятся.

На словах Буллит выдает себя за восторженного друга Рузвельта, но на его высказывания нельзя положиться. Он карьерист, стремящийся выдвинуться на высокий пост, но, по-моему, он неправильно оценивает обстановку. Так, к примеру, сегодня утром он резко осудил сотрудничество между Англией, Францией и балканскими странами, направленное на то, чтобы принудить Россию к более умеренной политике и сохранить мир в Европе. Он сказал, что Германия в течение двух недель захватит Австрию и Чехословакию и быстро установит контроль над всей Европой. Я спросил его:

– Вы думаете, это будет хорошо для Англии и Соединенных Штатов?

Он ответил, что ему «наплевать» на Англию и что лорд Лотиан и Ллойд Джордж оба против сотрудничества Англии, Франции и России с Балканской Антантой. Лорд Лотиан предпочитает, добавил он, чтобы Германии предоставили свободу действий в ее захватнической политике, направленной на покорение Европы, и чтобы Англия не устанавливала ограничений для Германии. Я говорил мало, но здесь я заметил, что политика Лотиана означала бы низведение Англии до положения Голландии. С моей точки зрения, такой упадок влияния и мощи был бы бедствием для народа, который столько времени был ведущим в области культуры и демократических традиций.

Далее Буллит сказал, что перед отплытием в Вашингтон в декабре прошлого года ему стало известно, что Англия отклонила просьбу России о предоставлении ей крупного займа. Узнав, что Франция намеревается дать своей союзнице 1914 года взаймы миллиард франков, Буллит, как мне сказали, явился к лицу, пользующемуся решающим влиянием во французском правительстве, и убедил его, что Россия никогда не вернет этого займа. Таким образом, он сорвал переговоры, которые вели русские. Я и сам не был уверен в том, что русские вернут заем, но мне казалось неподобающим для американского посла в России срывать русско-французские переговоры.

Я здесь ни с кем не буду говорить об этом, но такое поведение мне кажется неразумным. Трудно сказать, все ли в этой истории обстояло именно так, но несомненно одно – заем не был предоставлен. Хотя я и считаю неразумным предоставление какой-либо страной или крупным банком большого займа Германии, я, конечно, не стал бы вмешиваться в переговоры, если бы, к примеру, Англия или Голландия намеревались ссудить деньги Германии. На мой взгляд, мое положение здесь не позволяет мне этого.

Сэр Эрик Фиппс сообщил все, что мог, о позиции Англии. Он был откровеннее со мной, чем когда-либо раньше.

– Англия, – сказал он, – отказалась от своей политики разоружения, которой она следовала последние четырнадцать лет. Теперь она будет тратить примерно 300 миллионов фунтов стерлингов в год, чтобы иметь большую армию, большой флот и мощную противовоздушную оборону. Это печальный шаг, но с февраля текущего года мы пытаемся убедить Германию принять условия разоружения. Фюрер неизменно говорит мне «нет». Мы больше не будем тревожить немцев; но после выборов во Франции в апреле мы объединимся с французами и другими европейскими странами, входящими в Лигу наций, и скажем немцам: «Соглашайтесь теперь на международное ограничение вооружений, в противном случае мы все, включая Россию, объединимся, чтобы защитить любую страну, подвергшуюся нападению». Россия, добавил он, занимает теперь более умеренную позицию, и мы можем позволить себе сотрудничать с ней в поддержании мира. Если нам не удастся убедить Германию, то через несколько лет разразится война, и Европа, включая Германию, окажется перед катастрофой.