Дневник посла Додда

Среда, 3 ноября. В течение трех дней я был погружен в чтение документов и последних газет, стараясь ознакомиться с обстановкой. Мой отъезд из Берлина был намечен примерно на 1 марта 1938 года. Эту дату назвал президент, хотя я просил освободить меня с 1 сентября 1937 года. Мне кажется, он хочет задержать меня на несколько месяцев из-за назойливого нажима со стороны таких людей, как Дэвис, который находится в Москве, и Томас Уотсон, который также жаждет занять мое место. Я чувствую, что должен уйти из-за невыносимой напряженной обстановки, сложившейся в нацистской Германии, да и мои преклонные годы дают себя знать. Возникнут также трудности с написанием последующих томов моего «Старого Юга», если я отложу это на длительный срок.

Посетителей, приходящих ко мне в посольство, так же много, как и раньше. В понедельник в течение часа у меня пробыл сенатор Джеймс Льюис из Чикаго, который беседовал со мной конфиденциально о президенте, об экономическом положении Соединенных Штатов и о внешних опасностях. Он проявил неосведомленность в вопросах американской политики, хотя и много поездил по Европе.

Во вторник китайский посол доктор Чен в течение получаса разъяснял мне позицию своего правительства и говорил о своих надеждах на то, что Соединенные Штаты и Англия объединятся и окажут Китаю помощь в борьбе против жестокого и ненасытного японского империализма. Он сказал, что едет в Брюссель, чтобы узнать отношение участников конференции девяти стран к этим событиям. Чен был студентом Чикагского университета, когда я там преподавал, и недавно сказал, что помнит меня по университету.

Сегодня швейцарский посланник целый час говорил о положении в Европе и о нюрнбергском партийном съезде, на котором он присутствовал в течение трех дней. Несмотря на некоторые стороны его поведения, которые привлекали раньше мое внимание на больших приемах, мне кажется, он все еще антинацист и боится, что его маленькая страна может быть присоединена к гитлеровской Германии. Он ничего не сказал о том, что нацистская партия в Швейцарии пользуется особыми привилегиями. Это сделано из страха перед Германией. Швейцарское правительство полагает, что этим оно спасло Швейцарию от агрессии со стороны Германии.

Сегодня я был на торжественном обеде в Институте кайзера Вильгельма по случаю вступления в должность нового президента института, занявшего место моего друга Планка, ушедшего в отставку. Это не нацистская организация. Несколько видных предпринимателей, присутствовавших на обеде, ясно показали свои настроения, На их костюмах не было гитлеровских значков, и они не восклицали «Хайль Гитлер!» при встрече со знакомыми.

Суббота, 13 ноября.

Сегодня мы поехали на бал, который ежегодно устраивает доктор Франк – глава ассоциации юристов и член гитлеровского кабинета. Было много народу, почти все дипломаты. От каждого требовалось внести свою лепту в Винтерхильфе (ежегодная нацистская благотворительная кампания) путем приобретения лотерейных билетов, дающих право на выигрыш. Я еще не слышал, чтобы кто-нибудь что-либо выиграл, хотя каждый покупал билеты на 10–20 марок. За столом Франка сидели французский посол с женой, итальянский и польский послы и другие. Справа от меня сидел некий народный судья – довольно интересная личность. Мы говорили о немецкой истории, поскольку на современные темы говорить не так-то легко.

Вторник, 16 ноября. Дуглас Миллер сообщает в Вашингтон, что Германия шлет теперь самолеты в Китай. Об этом ему сказал директор «Дойче банк» Вейгельт. Как мне передал китайский посол, мой второй утренний посетитель, Германия поставляет всевозможные военные материалы в Китай и в Японию транзитом через Россию. По сообщениям газет, Япония еженедельно отправляет в Нью-Йорк золото на миллионы долларов в счет уплаты за военные материалы.

Германо-итальянская пропаганда в Бразилии, сведения о которой я получаю уже целый год, приносит плоды в виде фашистской диктатуры. Новый диктатор Варгас объявил об отказе платить проценты по американским займам и возместить долги. Сегодня любой договор может быть признан недействительным, если диктатор этого пожелает. Государственный департамент, заключивший договор несколько больше года назад, теперь беспомощен, и Хэлл выразил свое неодобрение.

Четверг, 18 ноября. После дня, полного трудов, мы отправились во французское посольство на обед в честь новоиспеченного парижанина – посла Буллита. Присутствовало сорок человек. После обеда Буллит, Франк, Розенберг, я и еще один или два гостя уселись вместе, и Розенберг стал излагать Буллиту основы нацистской социальной философии. Мне трудно с полной уверенностью сказать, одобрял ли Буллит эту философию, но Розенберг и Франк пытались обосновать свои нацистские идеи. Француз казался удивленным. Я молчал.