Дневник посла Додда

Четверг, 9 декабря. В понедельник, 6 декабря, у меня был продолжительный разговор с Шахтом. Он говорил свободно, утверждая, что тайная полиция не ведет записи нашей беседы. Я в этом не был так уверен. Я известил его о своей отставке примерно с 1 января. Он выразил надежду до моего отъезда видеть нас у себя.

Я показал ему копию моего интервью корреспонденту Ассошиэйтед Пресс в Норфолке 4 августа этого года и сказал о протесте посла Дикгофа Хэллу по этому поводу. Шахт прочитал весь текст моего заявления и заметил: «Для протеста не было никаких оснований, абсолютно никаких». Я высказал ему свое предположение, что это дело рук статс-секретаря министерства иностранных дел Макензена, а не Нейрата. Он промолчал. До сих пор мне всегда казалось, что он в согласии с Нейратом, а не с его зятем Макензеном.

Затем я сказал Шахту о своем конфиденциальном письме Хэллу, опубликованном в нью-йоркских газетах 4 сентября, которое было подано так, будто я выступил в Вильямстауне с речью против нюрнбергского съезда. Шахт не удивился, хотя, по-видимому, ничего не знал о позиции министерства иностранных дел по поводу как августовского, так и сентябрьского протестов. По его словам, я пользуюсь большой популярностью у немецкого народа, главным образом среди ученых и людей свободных профессий. Я видел много свидетельств этому, особенно в приглашениях немецких университетов прочитать лекции, но раньше Шахт не приводил мне подобных фактов, хотя наши мнения почти по всем вопросам международного характера всегда совпадали.

По словам Шахта, его положение сейчас довольно неопределенное; если ему придется уйти с поста президента Банка, он переедет в Соединенные Штаты. Пока вопрос так остро еще не стоит, и он не решил, как поступит. «Как вам известно, я больше не министр экономики, – сказал он, – теперь это дело Геринга, а он мало смыслит в проблемах, которые перед ним стоят». Из сказанного Шахтом о наличии антинацистской оппозиции среди населения, особенно среди предпринимателей, я заключаю, что, по его мнению, нацистский режим будет свергнут.

Суббота, 11 декабря. Сегодня я разговаривал с Нейратом. Ничего нового не произошло, но мы обсудили существующее положение. Я спросил его мнение по вопросу о колониях, вокруг которого вот уже месяц идет столько споров. По его словам, Германия в состоянии производить не более 80 процентов необходимого ей продовольствия, а население страны ежегодно увеличивается на полмиллиона человек. Нейрат поднял вопрос о нехватке земли и при этом сказал:

– Мы не сможем вернуть своих колоний в течение нескольких лет, но мы должны вернуть их.

Я возразил:

– Вы знаете, что теперь народ не согласится эмигрировать. Почти все хотят жить в больших городах, хотя там-то и существует безработица. Люди попросту не уедут из больших городов. Городское население в Англии, Германии и Соединенных Штатах составляет примерно три четверти всего населения страны. Как же могут колонии разрешить ваши экономические проблемы?

Он продолжал настаивать на своем:

– Из колоний мы будем привозить сырье.

Я ответил:

– Да, но сырье, добытое в колониях, всегда дороже, чем на международном рынке.

В подтверждение я привел примеры.

Нейрат настаивал на требовании о получении колоний. Я признаю за Германией право получить некоторые колонии путем переговоров. По поводу торговых связей Нейрат снова заявил о своей поддержке позиции Хэлла в вопросе о международной торговле, отметив при этом, что «Германия не изменит своей политики», которая сводится к установлению исключительно высоких импортных пошлин.

На вопрос о возможности заключения четырехстороннего пакта (Англия, Германия, Франция и Италия) он, не задумываясь, ответил отрицательно. Он не назвал причины, но, как я полагаю, дело заключается в невозможности договориться о сокращении вооружений.

Я спросил, известно ли ему, что я не касался Германии ни в одном из своих выступлений в Соединенных Штатах.

– Да, – ответил он, – как известил меня наш посол в Вашингтоне Дикгоф, сообщения газет от 4 сентября основывались на вашем секретном письме Хэллу.

Я еще раз привел причины моего отказа присутствовать на нюрнбергских партийных торжествах. Он сказал, что понимает мою позицию. Довольно странно слышать это, учитывая протесты, заявленные в Вашингтоне.

Когда я собрался уходить, он просил меня и мою жену пообедать с ним. Я ответил, что вряд ли мне это удастся, учитывая близость Рождества и неопределенность в отношении даты нашего отъезда.

Вторник, 14 декабря. Как наша современная цивилизация сползает к средневековью! Сегодня у меня был чехословацкий посланник; он страшно озабочен судьбой своей страны; демократические страны ничего не предпринимают и тем самым дают возможность Муссолини, Гитлеру и Японии распространять свое влияние на весь мир. По его словам, Россия, являющаяся союзником его страны и Франции, беспомощна.