Дневник посла Додда

Три дня назад Буллит был в Варшаве. Сегодня утром он мне сообщил, что министр иностранных дел Польши Бек неоднократно заверял его: поляки сделают все от них зависящее для сохранения мира; они не будут заключать каких-либо союзов, кроме торговых, с другими странами и не станут вмешиваться в случае аннексии Чехословакии Германией или захвата Финляндии Россией.

Создается впечатление, что ни один немец не осуждает захвата чужих территорий. Эта мысль прививалась им в течение нескольких столетий. Недавно Папен упорно старался выяснить в Париже, как поступит Франция, если Германия захватит Австрию. Говорят, поляки, находящиеся в самом жарком месте Европы, вступают в германо-итало-японскую кампанию против России. Я думаю, их вынудят войти в так называемый Антикоминтерновский пакт. Сегодня я беседовал с одним журналистом, долго пробывшим в России. По его словам, там в течение двух лет орудуют немецкие и итальянские тайные агенты, цель которых – свергнуть Сталина и установить фашистскую диктатуру. В Латинской Америке, несомненно, действуют итало-германские пропагандисты, прилагающие все усилия к срыву наших договоров и установлению диктаторских режимов, которые будут в союзе с диктаторскими режимами в Европе.

Как нам стало известно, около года они действуют в Бразилии. По сообщению одного человека, прибывшего из Чили, нацистская партия в этой стране насчитывает 35 тысяч членов, и чилийское правительство предполагает, что через один – два года Чили станет колонией Германии. Два дня назад у меня был посланник Колумбии. Он сказал о том, какой огромный размах приобрела подрывная деятельность по всей Латинской Америке, и просил меня сообщить об этом в Вашингтон.

В условиях, когда так лихорадочно сколачивается единый фронт фашизма от Рима до Токио, когда настойчиво предпринимаются шаги с целью вовлечь латиноамериканские страны в союзы с берлинским и римским диктаторами, и особенно с целью разрушить систему выгодных торговых связей, – в этих условиях, мне кажется, подлинное сотрудничество между Соединенными Штатами, Англией, Францией и Россией представляет собой единственный путь сохранения всеобщего мира. Несомненно одно: если демократические страны будут и дальше придерживаться своей обычной политики изоляции, тоталитарный строй распространится на всю Европу и Азию. Гитлер и Муссолини спекулируют на страхе народов перед возможностью новой войны и рассчитывают, держа всех в страхе, прибирать к рукам все, что угодно. Боюсь, что они не ошибаются в этой оценке. Если события будут развиваться в том же направлении, экономическое положение Соединенных Штатов и Англии вскоре станет более трудным, чем когда-либо раньше. Хотя вряд ли можно согласиться с тем, что коммунизм лучше, чем фашизм, тем не менее для США, Англии и Франции очень важно объединиться с Россией и попросту заявить: «Довольно!».

Пятница, 19 ноября. Сегодня Буллит был нашим почетным гостем. Мы дали завтрак, на котором присутствовало двадцать четыре человека. Когда пришел Шахт, он сказал мне: «С 5 сентября меня не приглашают на заседание кабинета». По-видимому, он определенно не пришелся ко двору. Я спросил его конфиденциально, не примет ли он пост президента одного из американских банков. Он ответил: «Да, и я был бы в восторге часто видеться с президентом Рузвельтом». Интересно, что он намерен делать со статуей Гитлера в своей гостиной или с портретом Геринга, которые я видел, когда был у него дома в последний раз.

Бедняга Шахт – самый способный финансист в Европе, но он выглядит таким беспомощным и окажется под большой угрозой, если станет известно о его намерении бежать в Соединенные Штаты. Он, конечно, потеряет все свое имущество, если ему удастся бежать тем или иным путем.

Вторник, 23 ноября. Сегодня я получил письмо Хэлла, которое меня очень удивило. В беседе с президентом в августе я согласился вернуться на три месяца в Берлин после своего отпуска в Соединенных Штатах. Во время нашей последней встречи 19 октября президент откровенно заявил, что отказался от прежнего решения и назначит послом Шотуэлла или Хью Уилсона. Он выразил удовлетворение по поводу моего возвращения на несколько месяцев в Берлин. Я сказал тогда президенту, что наилучшее время для моей отставки – 1 марта; во-первых, я при этом учитывал погоду, во-вторых, мне не хотелось, чтобы германские экстремисты думали, что их жалобы от 6 августа – протест Дикгофа по поводу моего заявления по прибытии в Соединенные Штаты и от 5 сентября – по поводу моего совета государственному департаменту не посылать представителя в Нюрнберг возымели такое действие. У них нет никакого основания выражать недовольство против каких-либо моих слов или действий.

Теперь же я получаю телеграмму с требованием моей отставки между 15 и 31 декабря. На мое место назначается теперешний посол в Бельгии Хью Гибсон, и о его назначении мне предложено немедленно известить министерство иностранных дел. Согласно письму, все эти требования исходят от президента.