Дневник посла Додда

Четверг, 23 декабря. Вчера меня посетил один человек, занимавший очень ответственный пост при прежнем режиме и сохранивший его и теперь. Его положение дает ему возможность быть в курсе событий в гитлеровском стане. Ему стало известно от близких друзей, что Шахт может быть убит в любой момент, особенно будущей весной. Вчера до меня уже дошел такой слух. После этого он был подтвержден другим посетителем. Не следует ли мне перед отъездом послать Шахту конфиденциальную записку с предупреждением?

Сегодня пришел попрощаться швейцарский посланник. Он говорил об опасности, угрожающей его стране.

– Нацистская пропаганда в пользу присоединения Швейцарии к Германии, – сказал он, – ведется у нас все время, и мое правительство не смеет ничего предпринять, чтобы остановить ее. Немцы намерены аннексировать Австрию мирным путем, а если понадобится, даже силой, и я не вижу пути избежать новой мировой войны, если только Соединенные Штаты, Англия и Франция не приступят без промедления к согласованным действиям.

Я получил сегодня письмо от президента: ему понятно мое положение здесь и необходимость остаться в Берлине до 1 марта в свете того, что я ему рассказал во время нашей беседы в Гайд-парке, однако германское министерство иностранных дел вынудило его отозвать меня к 1 января. Это меня не очень удивляет, хотя и не вяжется с тем, что сказал мне недели две назад Нейрат, серьезный и умный человек, по существу отрицавший факт такого вмешательства. Возможно, я ошибаюсь, но, по-видимому, президент поддался влиянию заместителя государственного секретаря Уэллеса. Я написал об этом сегодня президенту. Триумвират Гитлер – Геринг – Геббельс хочет избавиться от меня, но руководители министерства иностранных дел должны понимать, что, если они потребуют моего отъезда, это даст мне полную возможность рассказать американцам всю истину о здешнем режиме. Так или иначе, по приезде в Вашингтон я намерен выяснить правду об этих событиях. Мне передали, что с мая этого года Уэллес держит госдепартамент в состоянии непрестанного раздражения.

Сегодня днем приходили китайский посол и его жена. Он все еще надеется, что Соединенные Штаты и Англия заставят Японию прекратить истребление его народа, и умоляет об этом. Вечером он уезжает в Париж; причину он не назвал, но я полагаю, он заявит протест Франции за ее уступки Японии во французских зонах влияния в Китае. Я посоветовал ему повторить в Париже то, что он сказал мне.

Воскресенье, 26 декабря.

Мне особенно хотелось повидать Шахта, чья жизнь, как мне сказали, в опасности, и я отправился в Далем, где он живет. Но он и его жена были на своей загородной даче в пятидесяти милях от Берлина. Я оставил свою визитную карточку, написав несколько слов, в которых очень осторожно выразил желание встретиться и побеседовать. На большее я не осмелился, боясь усугубить его положение. Когда мы выходили, мимо нас проехал Герберт Геринг, племянник генерала, заменившего Шахта на посту экономического диктатора. Он заметил нашу машину. Боюсь, что правительству станет известно о моем визите.

Днем мы устроили прием для всего дипломатического персонала посольства, работников консульской службы, персонала военного и военно-морского атташе и журналистов – всего около семидесяти человек. Мы замечательно провели время.

Возвращаясь от Шахта, мы с женой заехали в старое здание рейхстага посмотреть так называемые антикоммунистические картины, о которых так много слышали. Это – самое позорное зрелище, какое мне когда-либо приходилось видеть. Ни один здравомыслящий человек никогда не выставил бы картин, подобных тем, какие в количестве нескольких тысяч предстали перед нашим взором, тем более в знаменитом старом Законодательном зале. Картины изображали всевозможные козни коммунистов во всех странах мира: коммунисты, все без исключения евреи, совершали убийства, насилия, кражи, революции и путчи. Невозможно придумать такого преступления, которое не приписывалось бы евреям и коммунистам. Присутствовали две или три тысячи человек. Мне непонятно, как мог разумный государственный деятель разрешить такую выставку? Она заканчивалась показом того, как Муссолини и Гитлер спасают все человечество.

Вторник, 20 сентября 1938 г. Я не вел записей после отъезда из Берлина и чувствую потребность вкратце изложить события, которые произошли с тех пор.

Мы покинули Берлин 29 декабря и направились в Гамбург, чтобы сесть на американский корабль «Манхаттан». Больше половины пассажиров второго класса, как мы обнаружили, прогуливаясь по палубе, – германские подданные, преимущественно евреи, рассчитывающие обосноваться в Соединенных Штатах. Но за нашим столом в столовой сидело несколько нацистов и нацистских приверженцев, одна женщина из Западной Виргинии. Жена югославского посланника в Лондоне, ехавшая вместе с нами, обрисовала обстановку в Лондоне, где среди аристократии теперь, очевидно, много фашистов и нацистов.