Дневник. Продолжение

Искусный музыкант в обыденном обличьепокажется родней и проще, чем вчера.Так рядом – в полшага, и не найти отличьяот каждого из нас… Святые вечерау всенощной – уже погашены лампадычерез одну, ещё торжествен аналой,но исповедь к концу… А во дворе лопатыцарапают опять – вот снегу намело!Придумываю, да. В тот раз погода всталаобычью поперёк, и люд пошёл по льду…И думалось в пути: «Терпения б досталоидти, раз суждено, – я не одна пойду».

25, 26 д е к а б р я

В ЛЕДЯНОМ ДЕКАБРЕ…

Ледяные сады, ледяные леса. Не причалитьчеловеку и птице – покажется, вымерла жизнь.Неопознан пейзаж – ледяное, сутуля плечами,опускается вниз, и звенят на ветру миражиледяные… Ау, красногрудый снегирик,милый символ того, новогоднего… как поклюёшьпровианта запас? Ледяною рябиновой гирькойкрасен лес ледяной, и лежит леденяще клеймоотчуждения. Но… проливаем горячие слёзы,в слабой грудке у птах до упора настойчив удар,прибавляется день, от любви припухают желёзки,и ещё, и ещё… И не кончит расти череда,что растопит и лёд. Дело времени, общих усилий,

потаённых. А нынче, под сводом зимы,остаёмся и мы в коридорах холодных узилищи не знаем, когда отдадим, что набрали взаймы…

27, 28 д е к а б р я 

ЗАВЕРШЕНЬЕ 

Три последних и всё. Тридцать первое, первое – где жепереход? Под ура, фейерверки и прочий базарвозомнивши, что мы – на возке и за помочи держим,управляя, – шумим, и растёт разрушенья азарт.Как люблю тишину, размышленье о главном и главном.Всё-то в них, что ни есть, и созвучье, и солнца восторг,приумноженный льдом, покрывающим смертно и плавноонемевшую ветвь, и безмолвствует сада острог

ледяной… Посмотри, как озвучен сценарийдекабря этим солнечным светом в лесах изо льда!Умножаются дни, что прошли «год за год», а цена имне открыта ещё, и уходит последний солдат.

29—31 д е к а б р я

ПОЕЗДКА 

Калязин с Кашиным одной поляны плод.Там, верно, полумрак и сумерки волшебны.И русский взгляд нащупает оплотв остатках жизни, и неровность щебняне потревожит шаг, когда торчкомвдруг из-под снега вылезет не к месту…Там, между Переславлем и Торжком,ты странствуешь Христовою невестой,

и я с тобой, как будто… Городокна Волге – белый снег и город Белый,и батюшка-священник – в дорогом,Тверском краю – я перед ним робею,не научившись жить, как Бог велит.Вся русская провинция под снегом…Под панцирем сжимающим вериглеса обледенелые… В Тверигорят лампады, Вифлеема негойи страхом предрождественским сквозит.…И русский пёс на путников скосит.

2 я н в а р я 2011

ВЫРАСТАЯ