Дневник провинциальной дамы

На обратном пути через деревню Жена Нашего Викария говорит, что хорошо бы еще заглянуть к мисс Пэнкертон, тоже поговорить о концерте. Возражаю, но безуспешно. Еще из сада слышно, что мисс Пэнкертон музицирует на скрипке. Вскоре она высовывается из окна первого этажа и кричит (не прекращая играть), чтобы мы проходили в дом. Мы проходим, и она довольно небрежно швыряет скрипку на диван, где уже чего только нет – стопка книг, нот и газет, инструменты для плетения из мочала, садовая шляпа, молоток, долото, банка с печеньем и несколько корзинок, – и пожимает нам руки. Мне она говорит, что, по всей видимости, я последовала ее совету и в книге отпустила многое из того, что меня сдерживало. Готова с пеной у рта отрицать, что следовала хоть каким-то советам мисс П. или вообще замечала, что она их дает. Мисс П. тем временем говорит, что я должна обращать больше внимания на Стиль. Непонятно, что она имеет в виду, книгу или одежду. (Если последнее, то это невероятная наглость, поскольку сама мисс П. в знойный летний день одета в краснокирпичное суконное платье, расшитое стеклярусом и дополненное отвратительной краснокирпичной манишкой с тремя оборками, застегнутой под горло.)

Жена Нашего Викария снова заводит речь о концерте и спрашивает, подготовила ли мисс П. encore

[393]. Да, и даже два, если угодно. Мисс П. выдвигает гениальное предположение, что я, наверное, прочитаю что-нибудь из своих сочинений. Резко отвечаю, что нет, не осмелюсь злоупотреблять вниманием слушателей. Жена Нашего Викария тактично переводит разговор на другую тему и говорит, мол, Она Слышала, что мисс П. уезжает в Лондон сразу после концерта. Так вот, если только ее не затруднит, не могла бы она заглянуть на распродажу в «Хэрродс» и узнать, есть ли там консервированные абрикосы. Количество – любое, вот только как везти? И пока она будет в том районе (но только если это никак не помешает ее собственным планам), нельзя ли попросить ее зайти в одну маленькую лавочку на Фулэм-роуд (название она сейчас не припомнит, но ее ни с чем не спутаешь), где продаются велосипедные детали? Наш Викарий потерял гайку, маленькую, но настолько важную, что никакой другой ее нельзя заменить. Фулэм-роуд – последняя надежда.

Мисс П. отважно берется за все эти поручения и записывает свой лондонский адрес, а Жена Нашего Викария, в свою очередь, записывает все, что помнит про маленькую гайку Нашего Викария, делает на этом же клочке бумаги приписку «пикша» и поясняет, что это только если у мисс П. действительно есть время и она не против сама привезти рыбу, иначе та будет несвежая. Это просто чтобы разнообразить рацион, ведь тут пикшу найти очень трудно, если только ты не постоянный клиент в рыбной лавке.

Тут я вмешиваюсь и твердо предлагаю отвезти Жену Нашего Викария домой, поскольку уверена, что, если этого не сделать, она попросит мисс П. доставить ей живого крокодила из зоопарка или что-нибудь столь же редкое.

Расстаемся с радостным предвкушением встречи на концерте.

10 июля. Подготовка к концерту красной нитью проходит через весь день. Целый час листаю «Тысячу и одну жемчужину английской поэзии»[394] и «Декламацию в гостиной» в поисках чего-нибудь знакомого, что достаточно будет освежить в памяти. В конце концов выбираю из «Декламации в гостиной» балладу о Дике Тёрпине[395]

, популярную в далекие школьные годы. Большую часть утра хожу по дому с книжкой в руке, после ланча прошу Роберта Послушать и обхожусь всего тремя подсказками. Он благородно предлагает Послушать еще раз после чая и обещает подсказывать на концерте, если понадобится, так что проблема решена.

Меня все время отвлекают: сначала приходят соседские малыши и спрашивают, нет ли у меня чего-нибудь китайского. Нахожу два бумажных веера (скорее всего, сделанных в Бирмингеме), хлопчатобумажное кимоно (купленное за восемь шиллингов одиннадцать пенсов у «Фриппи и Коулмена») и большую морскую ракушку, которую, по семейной легенде, предок-моряк подобрал на гавайском берегу.

Дети очень довольны, я даю им тянучек, и они уносят с собой большой газетный сверток. Позже мне передают сообщение из приходского флигеля, что от меня не поступил вклад в общий стол. Пристыжена и жертвую имбирный пирог, предназначавшийся к чаю.

Начало концерта и сопутствующих увеселений запланировано на 19:30, и поскольку Роберт обещал выступить в роли Распорядителя, а от меня требуется помощь с оформлением сцены, мы отказываемся от идеи поужинать и едим жареную рыбу за чаем, а Роберт выпивает виски с содовой.

Проходит слух, что на концерте будет Наш Депутат с супругой. Хотелось бы думать, что это правда, поскольку оба – очень приятные люди. Роберт качает головой и говорит, что слухи беспочвенны и на концерте будут абсолютно все, кроме Нашего Депутата и его супруги. Смиряюсь, и мы оба выражаем надежду, что нам не придется сидеть рядом с мисс Пэнкертон. Надежда оправдывается, поскольку Роберту отведено место в конце первого ряда, откуда можно быстро подняться на сцену, а я сижу между ним и Женой Нашего Викария.