Дневник Тернера

Я попытался его успокоить. Объяснил, что если мы сами попробуем перенаполнить снаряды, не имея защитного оборудования, то наши товарищи непременно получат смертельную дозу радиации. Еще я сказал ему, что он волен выбирать материалы по своему усмотрению, чтобы не навлечь на себя подозрений — лишь бы они годились для нашей цели.

Однако он ни на что не соглашался. «Не может быть и речи, — сказал он. — Я рискую карьерой».

«Доктор Харрисон, — стоял я на своем, — боюсь, вы не понимаете, что происходит. У нас война. Будущее нашей расы зависит от исхода этой войны. Как член Организации вы обязаны ставить общие интересы выше личных. Вы должны подчиняться дисциплине».

Харрисон побледнел и стал что-то мямлить, но я безжалостно продолжал: «Если вы отказываетесь, я готов убить вас прямо сейчас». Естественно, у меня не было при себе оружия, ведь я летел на обычном самолете, но Харрисон об этом не знал. Он сделал пару судорожных глотков, после чего вновь обрел голос и обещал сделать все, что в его силах.

Мы опять обсудили цифры и утрясли сроки. Прежде чем уйти, я заверил Харрисона, что если он боится, как бы эта операция не поставила под удар его деятельность в качестве «легала», мы можем после ее завершения перевести его на нелегальное положение.

Хотя он все еще нервничал и не находил себе места, не думаю, что ему пришло в голову обмануть нас. Организация не бросает слов на ветер. Однако ради безопасности мы пошлем к нему другого курьера, когда наступит время перезаряжать снаряды. Для этого не нужно техническое образование.

Мне не нравится делать вид, будто я «крутой», и пугать людей; это непривычная роль. Но у меня нет добрых чувств по отношению к таким, как Харрисон, и не сомневаюсь, откажись он сотрудничать, я бы бросился на него и задушил бы его голыми руками.

Полагаю, найдется много людей, которые считают, что они очень умные, если отсиживаются в безопасности и предоставляют нам рисковать своими жизнями и делать всю черную работу. Они думают, что получат все, если мы выиграем, и ничего не потеряют, если мы проиграем. Так было в других войнах и других революциях, но вряд ли пройдет на сей раз. Мы стоим на том, что люди, наслаждающиеся жизнью в то время, когда под угрозой существование их расы, не заслуживают жизни. Пусть умрут. Когда идет война, нам уж точно наплевать на их благополучие. Чем дальше, тем очевиднее — кто не с нами, тот против нас.

25 апреля.

По меньшей мере, на неделю лечу в Нью-Йорк. Кое-какие дела требуют моего внимания. Флоридская проблема подождет до моего возвращения, и если так, то мне предстоит поездка, на сей раз на автомобиле, в Чикаго.

Евреи подняли небывалый крик из-за нападения на свое посольство. В средствах массовой информации об этом больше шума, чем было из-за нападения на Капитолий или на штаб-квартиру ФБР. С каждым днем по телевизору все больше пропаганды типа «газовых камер», которая отлично срабатывала в прошлом. Они и вправду рвут на себе волосы и одежды: «Ой, вей, как же мы мучаемся! Как же нас преследуют! Почему ты вновь допустил это? Разве недостаточно шести миллионов?»

Какой акт возмущенной невинности! Она до того хорошо удается им, что и я чуть не плачу вместе с ними. Но странным образом больше ни разу не было упомянуто убийство девяти туристов израильским охранником. И правильно, они же не евреи!

Неожиданная радость для нас, связанная с этой акцией, — громкий скандал между неграми и их еврейскими патронами. По чистой случайности нападение на посольство произошло за три дня до назначенного общенационального дня «борьбы за равенство» — одного из грандиозных мероприятий Советов Гуманитарных Связей, когда в ряде больших городов должны были одновременно состояться «спонтанные» демонстрации черных и белых граждан, объединившихся ради обращения к правительству с требованием снести все остающиеся барьеры между расами и установить «полное равноправие» черных с белыми.

Однако в прошлый четверг, на следующий день после нападения на посольство, лидеры Советов — естественно, евреи — призвали отменить акцию. Они решили, что не могут делить славу с неграми, пока не разыграют до конца карту «мученичества».

Несколько относительно активных лидеров из негров, которые потратили много времени на предстоявшую акцию, не согласились с такой точкой зрения. Им уже давно было не по душе то, как евреи ради собственных интересов манипулировали движением за «равноправие», и последнее заявление стало каплей, переполнившей чашу. Начались взаимные обвинения, и кульминация пришлась на субботу, когда любимый ниггер евреев, номинальный «председатель» Национальной Ассоциации Советов Гуманитарных Связей, устроив пресс-конференцию, выступил с разоблачениями в адрес своих еврейских хозяев. «Отныне, — заявил он, — Советы Гуманитарных Связей не признают претензии евреев на статус национального меньшинства и рассматривают их как часть белого большинства, то есть для них нет привилегий в деле преследования и наказания за расизм».