Дневник Тернера

О чем только мы ни говорили — счастливые и беззаботные. Единственное, что расстраивало Кэтрин, — большое количество поездок за пределы города, в которые меня отправляла Организация, хотя не прошло еще и месяца, как я вышел из тюрьмы. А у меня не хватало смелости сказать ей, что в ближайшем будущем мы еще меньше времени будем вместе.

Мне и самому об этом стало известно только вчера. Когда, возвратившись из Флориды, я отчитался перед майором Уильямсом, он сказал, что в следующем месяце мне придется много попутешествовать. В подробности он не посвятил меня, но намекнул, что организация планирует на лето грандиозную акцию в национальном масштабе и я буду кем-то вроде разъезжающего военного инженера.

Однако сегодня мне не хотелось об этом думать, и я от души наслаждался жизнью, свободой и близостью любимой девушки на лоне прекрасной природы.

Когда мы возвращались домой, то услыхали по радио новость, которая подвела итог счастливому дню: наши товарищи атаковали израильское посольство в Вашингтоне. Лучшего дня для этого Организация не могла бы выбрать!

В течение нескольких месяцев израильский отряд убийц действовал по всей стране, убивая наших людей. Сегодня мы сравняли счет — одним махом.

Мы нанесли удар из тяжелых минометов во время приема, который израильтяне устроили для своих послушных слуг из американского Сената. Там же собралось и довольно много израильских чиновников, так что всего в посольстве было больше трехсот человек, когда наши 4,2-дюймовые минометы засыпали их снарядами.

Атака продолжалась минуты две-три, судя по сообщению в новостях, и выпущено было сорок снарядов, оставивших от посольства лишь кучу пепла. Выжило всего несколько человек. Значит, стреляли, по меньшей мере, из двух минометов. Это подтверждает то, что мне было сказано на прошлой неделе о наших новых источниках вооружения.

Чудовищная подробность инцидента проникла в репортаж о нападении, и ее по какой-то странной случайности не вырезал цензор: один из посольских охранников расстрелял группу туристов. Во время нападения, весь объятый пламенем, он выбежал из обваливающегося здания на улицу, не выпуская из рук автомата, и стал стрелять по группе из дюжины туристов, по женщинам и маленьким детям, которые глазели на грозную картину разрушения. Крича от ненависти на своем гортанном языке, он одной очередью уложил девять человек и тяжело ранил еще троих. Естественно, полицейские его не задержали. Ваш день близок, евреи, ваш день близок!

Сегодня надо было бы лечь пораньше и выспаться перед тяжелым днем, но радость так велика, что я все еще бодрствую. Организация еще раз продемонстрировала, что минометы — лучшее оружие партизана. Сейчас у меня еще больше оптимизма насчет операции в «Иванстон», и я готов к преодолению сопротивления нашего профессора во Флориде.

В прошлую субботу, когда я обсуждал свой план с Генри и Эдом Сэндерсом, они убедили меня, что минометы надежнее и что теперь мы отлично обеспечены ими. В итоге я все переделал и вместо трости задействовал 4,2-дюймовый миномет.

В трех снарядах вместо фосфора будет радиоактивное вещество. И после обыкновенных снарядов, с помощью которых определится траектория, мы выпустим наши, естественно, точно такой же массы.

В этом плане три преимущества по сравнению с первоначальным. Во-первых, он надежнее; гораздо меньше шансов, что что-то пойдет не так. Во-вторых, мы можем задействовать в десять раз больше радиоактивных веществ, которые к тому же заразят куда большую территорию, чем в самом лучшем случае при использовании трости. И, в-третьих, не требуется исполнитель-самоубийца. Можно защитить себя от опасных веществ до самого последнего момента, и команда не получит смертельную дозу радиации.

Моей главной заботой было, сможем ли мы доставить вещество внутрь электростанции, чтобы оно не осталось на крыше. Здание такой мощной постройки, что у меня были определенные сомнения даже при условии использования мин замедленного действия. Но Эд Сэндерс убедил меня, что пристрелянные 4,2-дюймовые минометы не дают сбоя и у нас все прекрасно получится, если стрелять со стороны берега, где вся стена машинного зала представляет собой едва ли не одно большое окно в десять этажей в высоту и более двухсот ярдов в ширину.

С этим новым планом я отправился на переговоры с Харрисоном, нашим флоридским химиком. Ему я сказал, что его заботой будет радиоактивное вещество в достаточных количествах, которое он же поместит в снаряды, которые я привезу ему.

Харрисон запаниковал. Он стал говорить, что обещал Организации поставлять радионуклиды и другие труднодоступные материалы в небольших количествах. У него, мол, нет желания лично заниматься снарядами, и особенно он возмущался тем, что надо доставать так много материалов. Не так уж много людей в стране имеют доступ к радиоактивным веществам, и он испугался, что его могут быстро вычислить.