Дневники Берии

– А как вы узнали, что Берия убил моего отца?

Борис вытаращил глаза в изумлении.

Она кивнула.

– Да-да. Во время менгрельского дела в 1951 г. Он был директором школы, и его обвинили в сговоре с националистической интеллигенцией.

Борис хлопнул руками:

– Прекрасная новость!

Она не прореагировала на его бестактность.

– Это, полагаю, тоже входит в сделку?

– Триста тысяч долларов многовато за один перевод! – сказал Борис.

Она согласно кивнула.

– Когда начнем – завтра?

– Но только не здесь. Отправимся в маленький отель в северной Франции, возле Абервиля, там тихо и безлюдно, – сказал Борис.

– Значит, обо всем договорились? – сказал я. – Осталось только подписать контракт.

Татана улыбнулась:

– Забудем о контракте. Будем просто доверять друг другу. – Она протянула руку.

* * *

Владелица отеля совершенно не интересовалась клиентами. У нее на лице ни один мускул не дрогнул, когда она, заполняя журнал регистрации, указывала места рождения Бориса и Татаны: Москва, Зугдиди, СССР. Однако мы предпочли бы вообще не заполнять никаких журналов. Я все время гадал, куда могут попасть сведения из этого журнала. Сдают ли их в архив?

В 7 вечера я зашел к Татане. Она уже заканчивала чтение.

– Знаешь, а мне очень нравится, – сказала она. – Единственная слабость – это то, что ты изобразил Берию почти забавным: этакий жизнелюб, любитель женщин и вина, использовавший свое служебное положение в личных целях – иногда, правда, расстреливавший людей. Хорошо, что в книге есть правда. И ты прекрасно передал атмосферу того времени. Ей-богу, кое-кому из нынешних советских вождей будет кисло. Я только надеюсь, что Борис в своей части работы использовал достаточно правдивые факты.

Я сказал, что поеду в Будапешт и вступлю в контакт с «курьером».

– Будь предельно осторожен. Нам всем надо быть осторожными. Это не просто подделка. В глазах Советов это государственная измена.

– Ты думаешь, мы в опасности?

– Конечно. Ты полагаешь, они это просто оставят? Ведь половина советского руководства будет скомпрометирована! Но вначале им нужно будет нас найти!

За ужином она вспомнила свою жизнь в России. После исключения из балетной школы она работала актрисой, исполняла эпизодические роли служанок и официанток. В двадцать лет вышла замуж за офицера, через три года развелась. Детей не было. Стала работать воспитательницей в детском саду. Вышла замуж за пожилого еврея и вместе с ним эмигрировала в Израиль во времена хрущевской оттепели.

– Я задыхалась в России, хотелось уехать куда угодно, и потому вышла за него.

– Я слышал, он погиб в шестидневной войне?

– Да.

Она курила сигареты одну за другой, пила то кофе, то вино. У нее был хороший аппетит. Я находил ее интересной и привлекательной, но слишком напряженной. Я не мог ее понять.

Она рассказывала о Кембридже: -… Тихая заводь, но вокруг либо зелень, либо старики. Аспиранты инфантильны, думают, что делают революцию, когда курят анашу или вешают на стену портрет Джейн Фонды или Анджелы Дэвис.

Она заказала коньяк и предложила выпить наверху. Мы пошли к ней. Как только за нами закрылась дверь, она поставила стакан на стол, обхватила мою голову руками и крепко поцеловала меня в губы.

– Разденься, – сказала она и через мгновение сама уже была раздета. Ее тело, скрывавшееся под невыразительным нарядом, оказалось роскошным, любила она яростно, но нежно и с воображением… Потом она поцеловала меня за ухом, пошла в ванную. А вернувшись, легла в постель и сказала:

– Хочу немного почитать – ты не возражаешь?

Она повернулась ко мне спиной. Я не возражал, хотя чувствовал, что это была ситуация наоборот, и я должен был быть на ее месте. А поскольку читать мне не хотелось, я вскоре заснул.

Проснулся поздно. Татана была на террасе, пила вино и читала. Она никак не прокомментировала происшедшее ночью и не выглядела смущенной – будто это было самое естественное дело. Я не мог ее понять.

Днем появился Борис, очень довольный собой: ему удалось достать старую машинку с грузинским шрифтом. Меня беспокоило, как он отнесется к моему роману с Татаной. За обедом они дружно болтали на русском. Я сидел, пил минеральную воду и чувствовал себя лишним. Потом встал и пошел к себе. Татана пожелала мне спокойной ночи, а Борис лишь кивнул.

Уже заполночь я услышал их голоса и смех Татаны – они проходили по коридору. Я не мог спать: мне чудился какой-то шум в ее номере. Наконец я встал, подошел к ее двери. Она была заперта. Я позвал ее и услышал ее недовольный голос: «Что ты хочешь? Сейчас поздно!»

Злой и смущенный, я вернулся к себе. На следующий день она появилась только к обеду.

– Ты что такой надутый? Уж не ревнуешь ли?

Я тупо уставился на нее.

– Не к Борису же?

– А почему бы и не к Борису? Он не красавец, конечно, но это не значит, что он не может быть настоящим мужчиной. И вообще, я никому не принадлежу.

– А где Борис?

– Кажется, пошел погулять. Ты ведь не собираешься создавать проблемы?

– А ты собираешься, значит, сразу с двумя?

– Почему бы нет? Вы такие разные. А ты что, никогда не общался сразу с двумя? 

Я встал. 

– Во всяком случае, мы здесь не для этого… А как Борис к этому отнесется?