Дневники. Я могу объяснить многое

Второе – у Моргана были на стройке шпионы, и странно было бы, если бы их не было. Морган привык контролировать, как расходуются его деньги. Когда подземная часть была достроена и стало ясно, что она не имеет особого отношения к передаче радиосигналов (напомню, что она была нужна для передачи энергии), шпионы начали докапываться до истины и довольно скоро до нее докопались. Я не скрывал своих планов от близких помощников, а они в свою очередь не скрывали этого от других сотрудников. Охваченные энтузиазмом, мы делали Большое дело. Удивительно, как Морган не узнал об истинном назначении башни еще в 1901 году. Конспиратор из меня никудышный, я не умею лгать и притворяться. Но шпионы Моргана были из числа технического персонала. Они не обладали способностями и знаниями, достаточными для того, чтобы понять суть моего замысла. Поэтому они сообщили Моргану, будто бы я собираюсь передавать сигналы не только по воздуху, но и через Землю. Маркони утверждал, что радиосигналы способны, практически не ослабевая, пройти от Нью-Йорка до Сиднея.

Третье – задержка строительства была воспринята Морганом как вызов. Он установил срок в девять месяцев, я пообещал уложиться в этот срок, стало быть, через девять месяцев башня должна была передать первые сигналы. Но разве я, ничего не смыслящий в строительстве и архитектуре, мог предположить, что разработка проекта займет так много времени и что по ходу строительства в проекте придется кое-что изменить. (Мой страсбургский опыт в счет не идет, потому что простое здание вокзальной электростанции нельзя сравнивать с башней).

Разговаривать с Морганом всем всегда было трудно, такой уж это был человек, но в тот раз мне удалось сделать невозможное – удалось переубедить Моргана, уговорить выплатить до конца обещанные им 150 000 долларов. Я рассказал ему, что, для того, чтобы работы не прерывались, я вложил в дело все, что имел. Это было правдой. Я продал все, что только мог продать (включая и часть купленного участка), и забрал все деньги из банка. Кроме того, я сократил часть работников и вел только самые необходимые работы. Моргана на могла тронуть моя самоотверженность, потому что его вообще ничего не трогало. Он подумал, что если я вкладываю все, что имею, значит – дело того стоит, значит, я уверен в успехе, и немного смягчился. Морган пообещал выплатить оставшуюся сумму и напомнил мне, что сверх этого я не получу ни цента. В ходе разговора он спросил меня о подземной части башни и возможности передачи сигналов через Землю. Я ответил, что электромагнитные волны способны распространяться через Землю, но в дальнейшие объяснения вдаваться не стал. Морган же удовлетворился моим ответом и не стал задавать дальнейших вопросов.

Морган сдержал свое слово. Сверх обещанного я не получил ни цента. Я взывал к его разуму и одновременно пытался раздобыть деньги где-то еще, но все мои старания были безуспешными. Взывать приходилось в письмах, поскольку встречаться со мной Морган отказывался. В июне 1903 года я был в отчаянии. Самое большое дело моей жизни рушилось у меня на глазах, и я не мог ничего сделать. Башня и лаборатория опустели[145]. Я понял, что у меня есть только один выход: посвятить Моргана полностью в мой замысел и согласиться на все его условия, чтобы иметь возможность довести дело до конца. Пусть моя «Мировая система» окажется под властью Моргана. Морган не вечен (на тот момент ему было 66 лет, а спустя 10 лет он скончался), к тому же вряд ли ему позволят единовластно распределять энергию по всему миру. Так уговаривал я себя. В начале июля я написал Моргану письмо, в котором посвятил его во вторую часть моего плана

[146]. Я был вынужден это сделать. Я почувствовал облегчение, признавшись в своем вынужденном обмане, и я надеялся, что «Мировая система» заинтересует Моргана. Но я ошибся. Морган ответил, что не склонен предоставлять мне дальнейших ссуд. Я еще не раз писал ему письма (я писал их в минуты наивысшего отчаяния, а после стыдился этого), но результат был тот же самый.

«Вам повезло, что у вас нечего отбирать, а то Морган непременно бы сделал это», – сказал мне Астор. По мнению Астора, у меня нечего было отбирать, но на деле Морган отобрал у меня самое дорогое – мою «Мировую систему».

Я сконцентрировал свои силы на разработке турбинных двигателей, мощных и небольших по размерам. Двигатели, в случае успеха, могли принести такой доход, которого мне могло хватить на завершение проекта «Мировой системы».