Дни нашей жизни

Уроков первого сентября не было, поэтому, осыпав наставлениями, нас скоро отпустили. Я подумал, что если рвану с места достаточно быстро, то смогу скрыться из виду Лены. Перехвачу Славу где-нибудь в школьном дворе и попрошу его меня прикрыть.

Это не потому, что Лена была какой-то плохой. Я ничего плохого о ней не подумал. Но она всё время пыталась со мной заговорить, а такого интроверта, как я, это очень напрягало.

План не сработал. Только я хотел встать со своего места, как Лена схватила меня за руку и сказала, чтобы я подождал её. Пришлось ждать. Если бы я сбежал уже после того, как она остановила меня, это было бы невежливо.

Мы так и пошли по коридору, держась за руки. Лена болтала о чём-то, а я чувствовал себя очень неуютно.

— Тили-тили тесто, жених и невеста! — это Илья пропел противным голосом, пробегая мимо.

— Дурак что ли! — закричала Лена и ударила его пеналом по голове.

Я был в шоке: никогда я не видел такого рода отношений между детьми. Сейчас я понимаю, что почти все они прошли через детские сады или хотя бы дополнительные секции, где получили этот странный навык общения друг с другом: на дразнилках и насилии. Я же попал в новую для себя, незнакомую и агрессивную среду.

В школьном дворе Лена усиленно пыталась познакомить меня со своей бабушкой.

— Пошли-и-и, ты ей понравишься! — тянула она меня за руку.

Я упирался и в панике пытался найти глазами Славу — своё спасение от навязчивой социализации.

Он появился откуда-то сзади.

— Всё нормально? — спросил он.

— Нет, — сказал я.

— Да! — сказала Лена.

Я был готов вот-вот зареветь. С силой выдернув свою руку из руки Лены, я сделал то, что мечтал сделать с первой минуты, как оказался возле этой школы: спрятался за Славу

— Да что с тобой? — растерялась Лена.

— Он не привык так много общаться, — мягко объяснил ей Слава. — Ты не переживай, завтра пообщаетесь. А то нам уже пора домой.

«Нам пора домой» — это кодовая фраза. Родители не раз спасали меня в детстве с помощью неё, когда другие дети настаивали, чтобы я с ними играл.

По дороге домой Слава расспрашивал меня о школе:

— Тебе там понравилось?

— Нет.

— А учительница хорошая?

— Не знаю.

— А что за девочка?

— Не знаю.

— А кто-то из ребят тебе понравился?

— Нет.

В общем, со школой у меня не задалось с первого дня.

СОЧИНЕНИЕ НА ТЕМУ «МОЯ

СЕМЬЯ»

На третий день Лена перестала меня пугать. Она оказалась вполне ничего.

Во-первых, она много говорила, и ей было совсем не нужно, чтобы я отвечал.

Во-вторых, во вселенной Гарри Поттера она бы выбрала Слизерин, как и я.

В-третьих, она угощала меня конфетами в таком количестве, в каком дома мне бы никогда не разрешили их есть. Это, в общем-то, была главная причина, почему я решил, что с ней можно общаться.

Хотя у нашей дружбы была и обратная сторона: сначала Илья и его друзья, такие же глупые, как и он сам, дразнили нас женихом и невестой. Лена бесилась, а я нет. Ведь жених и невеста — это обычные слова, а не оскорбления.

Потом Илье наскучили эта дразнилки, и он заявил уже только мне:

— Ты общаешься с девчонкой, потому что сам похож на девчонку.

Сначала я подумал, что он говорит так из-за моих волос. В тот период жизни я не любил стричься и обрастал до такой степени, пока волосы не начинали скрывать мне обзор. Но потом я понял, что он имел в виду мои моральные качества — ведь я не стал тогда дразнить собаку вместе с ним.

На его выпады я никак не реагировал, потому что до меня долго не доходило, что они обидные. Но однажды Лена спросила:

— Тебе всё равно, что он называет тебя девчонкой?

— Да, пускай.

— Обидно же…

— Это же не обзывательство.

— Обзывательство!

— Ну ты же девчонка. Разве тебе обидно?

— Я-то настоящая! А ты — нет, тебе должно быть обидно.

Но, как бы то ни было, мне не было обидно, что я — не настоящая девчонка.

Наивность и искреннее непонимание того, что меня обижают, и стали моей главной защитой. Илья не получал никакого ответа и очень быстро выдыхался. Последним прозвищем от него стало слово «аутист».

Случилось это на уроке музыки, когда учительница поставила меня под летящие пули. А как это ещё можно было назвать? Когда все расшумелись, она принялась приводить меня в пример, как «хорошего спокойного мальчика, который всегда молчит». Думаю, всем понятно: хочешь подставить кого-то в детском коллективе — публично похвали его, унизив этим всех остальных.

— Просто он аутист! — выкрикнул Илья с последней парты.

Учительнице понравилось это слово. Она восхитилась тем, какие современные дети «очень вумные» (у неё были проблемы с дикцией, которые при пении только усиливались).

Вернувшись домой, я спросил у Льва:

— Что такое аутист?

В этот момент он читал книгу, на обложке которой было написано «Внезапная сердечная смерть». Подняв глаза, он несколько секунд молча смотрел на меня.

— Тебя так в школе назвали? — наконец спросил он.

— Да.

— Кто?

— Илья. Которого укусила собака.

— И который ударил себя качелями?

— И который кинул стекло в костёр.

— Можешь ответить ему, чтобы он перестал вымещать свои комплексы, связанные с навязчивой мужской гендерной социализацией, на таком хорошем человеке, как ты.