ДНК

Эртла улыбнулась, с улыбкой с ее лица исчезло воинственное выражение, и на мгновение проглянула женщина, впервые появившаяся в отделении несколько лет назад. У Хюльдара неожиданно возникло желание вызвать ее на собеседование и спросить, почему она так стремится быть похожей на мужланское хамье отделения. К счастью, его порыв быстро улетучился, и он промолчал, дав ей продолжить:

– В конце дня! В конце! Когда каждая минута дорога… Не знаю как ты, но я после работы не против поскорее добраться домой. – Эртла осеклась, поняв неуместность своего замечания. – В общем, сам знаешь, о чем я…

Рикхард не ответил, и в кабинете вдруг как будто стало тесно. Ну почему должно быть столько проблем из-за одного развода? Эртла покраснела, а Хюльдар неожиданно для себя увлекся разглядыванием валявшегося на столе степлера. Ему было яснее ясного, что, если дело дойдет до собеседования с Рикхардом, он не станет обсуждать с ним его личную жизнь. Загвоздка лишь в том, что Рикхард лучше самого Хюльдара знал, что на таких собеседованиях руководитель обязан обсуждать с подчиненными их самочувствие и жизнь вне работы.

В кармане Хюльдара пылал куском раскаленного железа телефон. Там хранилось сообщение Карлотты: «Мне нужно поговорить с тобой. Позвони», полученное за пару секунд до того, как Рикхард нарисовался в дверях кабинета. В другой ситуации Хюльдар интерпретировал бы это сообщение как интерес к возобновлению их отношений, особенно теперь, когда она была свободна. Но мелькавшие в его голове отрывочные воспоминания об их близости не давали ему оснований надеяться, что его виртуозность в сексуальных искусствах могла вызвать у Карлотты необузданное желание повторения. В каждой мелькавшей перед его мысленным взором сцене они бились изнутри о перегородку туалетной кабинки, и просто непостижимо, как она вообще на них не завалилась. Хотя, возможно, это было забавным отличием от опрятного секса, которым, скорее всего, занимался Рикхард…

Отложив в сторону степлер, Хюльдар откашлялся:

– Ладно, вернемся к нашему разговору.

Хотя они отвлеклись от темы и застряли не там, где следовало, Хюльдар чувствовал, что возвращаться к обсуждению убийства ему не очень-то хотелось. В последние дни он не думал и не говорил ни о чем другом – не в последнюю очередь из-за того, как по-дохлому продвигалось расследование. К концу дня они не приближались к цели ни на шаг по сравнению с утром.

Тяжко выдохнув, Хюльдар попытался привести в порядок мысли. Он как-то слегка потерял из виду целостную картину того, кто чем занимается в группе, а приоритеты перепутались. До этого момента его команда следовала обычному регламенту расследования убийств, и теперь, когда было сделано все, что предписывалось, Хюльдар стоял на распутье, не совсем понимая, каким должен быть его следующий шаг.

Все годы врачебной деятельности Сигвалди были старательно проутюжены, получены сведения из Управления главврача Исландии и главврача отделения гинекологии, где в последнее время работал Сигвалди. Ни там, ни там не было зафиксировано ни претензий к его работе, ни жалоб в связи с врачебными ошибками. Ни одна женщина не умерла при родах, а случаи мертворождения происходили не по вине врачей. Ну это если верить полученной информации.

Также был отправлен запрос в больницу Каролинского института в Швеции, где Сигвалди шесть лет назад проходил специализацию по гинекологии. Хюльдар сомневался, что ответ оттуда сможет навести их на убийцу: с тех пор прошло уже много лет, да и пациенты там в основном были шведы, а не исландцы. Сигвалди утверждал, что Маргрет не понимает шведский язык – ведь они вернулись в Исландию, когда ей исполнился всего один год, – так что убийца, по всей видимости, говорил по-исландски.

Был полностью проработан список тех, кто так или иначе был связан с обеими жертвами и Сигвалди, а также проверено, значились ли среди них владельцы мотоциклов. Их оказалось не так много, и никто не был связан с обеими женщинами одновременно. В группе друзей, родственников и сослуживцев Элизы, Сигвалди или Аустрос были обнаружены шесть человек, имевших судимость за насильственные действия. Все шестеро были мужчины, и все, кроме одного, в разное время отбывали срок за нападение на других мужчин. Шестой был десять лет назад осужден за изнасилование, но на момент убийств Элизы и Аустрос имел непробиваемое алиби.

Эта проверка заняла уйму времени. Элиза работала в многолюдном коллективе и имела обширную родню. То же относилось и к Сигвалди. К этому плюсовалась масса друзей и приятелей; особенно много их имелось у Элизы. У Аустрос этот список был гораздо короче.