ДНК

– Ты напугал ее! Ты забыл мужчину, которого она видела во дворе своего дома? Почему ты не предупредил меня? Я бы проследила, чтобы она в это время не смотрела в окно. Теперь она наверняка думает, что ты и есть тот человек у ее дома. Или убийца.

Последнюю фразу она прошептала.

– Я проводил эксперимент… – Фраза прозвучала по-дурацки, когда он произнес ее вслух. – Я проверял, насколько надежна охрана здесь, у дома.

– И?..

– И?.. – не понял Хюльдар.

– Что вышло из твоего эксперимента?

– Я не уверен, что ты хочешь это услышать. – Немного помедлив, он все же решился сказать, как есть: – Я вошел в подъезд незамеченным.

– О боже! – выдохнула Фрейя. – А зачем ты сюда-то пришел? Только из-за этого твоего эксперимента?

– Нет, не только. Я хотел поставить тебя в известность, что мы допросили твоего бывшего сожителя. Исключено, что это он поранил собаку.

Молли, неотрывно таращившаяся на закрытую дверь спальни, метнула на Хюльдара быстрый взгляд, но потом снова, как завороженная, уставилась на дверь.

– Сообщение, которое ты получила, было отправлено не с его телефона, к тому же у него убедительное алиби.

– Какое? Он был на республиканском слете общества зануд?

Хюльдар не смог сдержать улыбки. Сегодня, идя на допрос ее бывшего, он прихватил с собой Рикхарда – и пожалел об этом, как только увидел ожидавшего в коридоре крахмально-зажатого, прилизанного гражданина. Он был одет на манер Рикхарда – в костюм с иголочки, – и Хюльдар почувстовал себя в присутствии этих двоих как хиппи с Вудстокского феста. Вдобавок к своему гладкому, пластиковому виду гражданин оказался чрезвычайно нудным типом. В этом он отличался от Рикхарда, который временами был очень даже ничего, хотя общего между ним и Хюльдаром, конечно, было мало. В комнате для допросов бывший протер стул, прежде чем сесть на него, без конца морщил нос, отвечая на вопросы, и постоянно блуждал взглядом по комнате, будто опасаясь, что на него с потолка вот-вот сиганет какая-нибудь вошь.

– Нет, он не был на слете, но я не удивился бы, если б он исполнял в этом обществе обязанности председателя, секретаря и казначея, вместе взятых.

Фрейя улыбнулась:

– Так какое у него алиби?

– К сожалению, я не могу тебе этого сказать, но оно, как я и говорил, очень убедительное.

Хюльдар не хотел рассказывать ей, что человек, с которым она еще не так давно жила вместе, как раз обедал в ресторане со своей новой сожительницей. Вместо этого, слегка стушевавшись, следователь простодушно брякнул:

– Тебе повезло, что ты от него избавилась.

Замечание, похоже, пришлось Фрейе по душе.

– Присядешь, подождешь? – Она ткнула рукой в сторону гостиной. – А я пойду посмотрю, как там Маргрет себя чувствует.

По дороге в гостиную Хюльдар снова скользнул глазами по плакату рок-группы. После разговора с ее бывшим было ясно, что этот плакат не мог достаться Фрейе после их развода. Вряд ли ее бывший слушал что-нибудь, кроме нежных скрипичных мелодий, арфы или органа. Хюльдар твердо решил больше не спрашивать ее об этом и постараться не ляпнуть чего-нибудь, что могло быть неправильно понято или ее как-то задеть. Он вообще был настроен вести себя осмотрительно, чтобы снова не впасть в немилость, особенно сейчас, когда у него появился второй шанс. Ну или как-то так. Она же не бросилась к нему в объятия – просто пригласила сесть на замызганный потертый диван, сверкавший кое-где дырками с проглядывавшим из них поролоном.

Хюльдар уселся с краю, оставив достаточно свободного места на случай, если Фрейя захотела бы сесть рядом. Какое-то время разглядывал стоявшие перед ним на столике ярко раскрашенные бумажные стаканчики; один был пустой, в другом оставалось полурастаявшее мороженое. Устав от созерцания стаканчиков, Хюльдар переключился на пол, и вскоре его взгляд зацепился за одну слегка выступавшую над поверхностью пола доску, которая, по всей видимости, была плохо пригнана. К тому времени, когда Фрейя вошла в комнату, он уже так долго пялился на эту доску, что ее прямые линии, казалось, начали загибаться.

– Ее не успокоить. Бедняжка… – Фрейя села напротив него на кресло.

– Я просто не подумал. Я не стал бы этого делать, если б знал, что она стоит у окна.

Хюльдар старался не смотреть прямо на Фрейю, то и дело отводя взгляд на стаканчики на столике, но вдруг сообразил, что так он выглядит еще более застрессованным или даже что-то скрывающим.

– Хочешь, я поговорю с ней? Объясню ей получше или извинюсь?

– Нет-нет, ни в коем случае! – Поспешный ответ Фрейи прозвучал резко, и она, пытаясь загладить это, объяснила: – В данный момент она боится тебя. Ей вообще сейчас трудно, так что лучше пока оставить ее в покое. Ты ведь не собираешься задерживаться надолго?

– Нет, не собираюсь. – Хюльдар указал на выступавшую половицу: – Если только не возьмусь закрепить получше вон ту доску. Ты же знаешь, иногда я беру на себя роль плотника…

Он осторожно улыбнулся ей, а Фрейя, похоже, не сразу нашлась что ответить.

– Ты не прикоснешься к доске, Йоунас! – Ее голос звучал решительно, на лице не было и тени улыбки.

– Хорошо, не прикоснусь. Обещаю.