До февраля

А как только локдаун отменили, Ольга услышала, как Радмир певуче спрашивает Арсения, понравилось ли ему после перерыва в школе, и не обижает ли его кто из детей или взрослых. И не хочет ли Арсений, чтобы этот обидчик исчез. И Арсений всерьез задумался над ответом.

Ольга поспешно увела Арсения ужинать и спать – и на следующий день не отпустила его в школу, а, дождавшись, пока Радмир уйдет на работу или куда он там уходит с утра пораньше, тщательно перещупала одежду, собрала чемодан, подхватила сына под мышку и умчалась прочь, оставив телефоны на столе, – сперва в Чупов, потом в Качуев. И с тех пор не заходила ни в одну из соцсетей, не звонила никому из знакомых, а маму заставила сменить номер.

– А чего так резко? – спросил Андрей.

– У меня уже были мужчины, – сказала Ольга. – Это надо делать резко. И навсегда. Чтобы не жалеть остаток жизни.

– Он физическую силу применял вообще? Или ругался, давил как-нибудь?

– Не обижал, – отрезала Ольга. – Я сама пугалась. А он как-то сказал: ты радуйся, что испугалась. Испугалась – значит, живая еще. Смешно, да?

Она попробовала улыбнуться. Получилось не очень.

– Я прошу прощения за вопрос, работа такая, – начал Андрей. – Можете ли вы сказать про странности, как уж это, в половом отношении?

– А не было полового отношения.

– Совсем?

– Совсем. С самого начала до самого… И слава богу.

– И он не пытался даже?

– Он не пытался. Я пыталась, ну и… – она улыбнулась. – Совсем, в общем. Ну я и успокоилась. Странно, конечно, совсем без этого, но мне это вот здесь уже было. Так что я и не спрашивала, почему, как, психологическое там или физическое. И к врачу ума хватило не посылать. Просто радовалась тихонечко.

– А в физическом плане было что-то необычное? Травмы, может, приметы какие-то?

– Нет.

– Обрезан он был?

Ольга, вопреки опасениям Андрея, улыбнулась.

– Нет. Он же не татарин и не еврей.

– Фамилия, скорее, татарская.

– Д-да? – удивилась Ольга. – Я как-то не задумывалась. Н-нет, вроде никогда о таком не заикался. Хотя по жизни…

Она хмыкнула, будто хныкнула, и поспешно закрыла рот платочком.

Господи, он кружевной, что ли, подумал Андрей с некоторым даже ужасом, и как мог отвлеченно спросил:

– А не было признаков, что он женщинами не интересуется, потому что другие интересы?

Ольга мотнула головой, глядя на него исподлобья. Понимает. Коли так, Андрей спросил прямо:

– Вы точно ничего такого в его поведении, когда он с Арсением, не замечали?

Ольга, набычившись еще сильнее, тихо спросила:

– Вы полагаете, я могла и замечать такое, и продолжать под одной крышей?..

Андрей смотрел на нее. Ольга обмякла – и призналась:

– Подозревала, конечно. Следила даже, Арсению велела при малейшем… Но не было ничего такого. Да и сам он признался, что просто такой с детства почти, никакого интереса ни с какой стороны нет. Извинялся, даже хотел мне с «Али» выписать…

Она покосилась на перегородку – и замолчала, неловко улыбаясь.

Андрей постарался сделать понимающее лицо и застыл, потому что Ольга спросила всё с той же неловкой улыбкой:

– Он правда всё это делал?

Андрей медленно кивнул.

– Вы его найдете?

Андрей, подумав, снова кивнул.

– Не могу я здесь, – сказала Ольга. – Ужас, видите же. Я мучаюсь, Арсений страдает. Но лучше здесь, чем…

Она, покосившись на перегородку, снова промокнула глаза, а заодно как будто стерла наконец страшно застывшую улыбку и бодро сообщила:

– Зато почти бесплатно, считай. В любом случае, немного осталось. Мы тут на всю улицу одни, до новогодних каникул. А потом нас отсюда попросят – и снесут всю улицу. Жилой комплекс «Заря» строить будут. Красота, а?

Андрей неопределенно повел бровями. Ольга почти прошептала:

– До тех пор не получится… ну, решить? Домой очень хочется.

Андрей опять повел бровями и спросил:

– Не страшно здесь?

– Здесь – не страшно, – сказала Ольга. – Чего тебе?

Из-за перегородки выдвинулся белобрысый мальчик, заметно подросший по сравнению с фотоверсией, и хмуро сказал:

– Телефон отдай.

Ольга посмотрела на Андрея. Он сообщил, вставая:

– Да, спасибо, я пойду уже, пожалуй. Ольга Дмитриевна, вы нам очень помогли. Невероятно просто.

Андрей подхватил куртку и шагнул к ботинкам. Половичок у входной двери был именно что в шаге от воображаемой границы кухни.

Ольга протянула сыну телефон. Арсений схватил его, но не ушел, недобро глядя на мать и гостя.

– Арсений, взрослые разговаривают вообще-то, – сказала Ольга раздраженно.

– Дядя Радмир хороший был, – заявил мальчик, глядя в угол.

– Арсений, – грозно начала Ольга.

– Он маму мою убил, – сказал Андрей, берясь за дверную ручку, утопленную в войлочной подушке обивки, и не глядя, как Ольга закрывает ладошкой рот, а ее сын так и хмурится в темный угол. – И сестру. Спасибо, Ольга Дмитриевна, огромное. До свидания, Арсений.

И вышел в холодную тьму, мягко закрыв за собой перекошенную дверь.

Глава восьмая