До первого снега

Вот только сейчас, скрючившись возле окна с зажатым в руках мобильным, из которого всё ещё доносится недовольный голос матери, обливающий грязью отца, в унылом одиночестве, посреди совершенно пустого дома, я тихо глотаю слёзы и мечтаю о сущей мелочи – обнять своего старика и сказать, что тоже его люблю.

В одном мама права: утром отец вернулся. Помятый. Осунувшийся. С потухшим, безжизненным взглядом.

Кручу в руках чашку с давно остывшим кофе, не в силах поверить в слова отца:

– Пап, скажи, что всё будет хорошо, – прошу в сотый раз. – Неужели твои адвокаты не могут ничего сделать?

– Прости, родная, – бормочет он, не смея поднять на меня глаз. – Я всё испортил.

Так просто: «Я всё испортил». Только под этими словами скрывается вся наша жизнь!

– И что теперь, пап?

– Они не оставили мне выбора, дочка: либо я помогаю следствию, либо меня посадят. В первом случае я смогу сохранить дом, часть активов и со временем вернуть всё обратно, но…

– Ты выбрал первое, правда? – с надеждой смотрю на его угрюмое, но такое родное лицо.

– Да, Рита. Прости.

– За что ты извиняешься, пап? Всё правильно! Поможешь им, и всё вернётся на круги своя.

– Ты не понимаешь, Рита…

– Так объясни!

Отец вздыхает, но продолжает молчать. Слова камнем застревают в его горле. Он словно не уверен, что мне стоит знать. И всё же, пересилив себя, говорит.

– Те люди, которые их интересуют, они… они очень опасные, Рита.

– И что? Ты боишься, верно?

– Боюсь, – соглашается папа. – За тебя боюсь, дочка. Я смогу помочь следствию, но только если буду уверен, что ты в безопасности. Тебе придётся на время уехать, Рита.

– На время? – перспектива не из лучших, но ради отца я готова ещё пару недель потусить у матери.

– Примерно на год…– обрывает мои надежды старик.

– Что? – чашка выскальзывает из рук и с брызгами приземляется на стол. Но ни я, ни папа этого не замечаем. – Ты выпроваживаешь меня к маме на целый год? Ну нет, пап, пожалуйста! Мне хватило лета! Я больше не смогу с ней! Здесь вся моя жизнь: школа, Ками, Пабло! Прошу папа!

– Если я не смогу тебя спрятать, то на сделку со следствием не пойду! – отец впервые за утро решается посмотреть мне в глаза. В них столько боли и отчаяния, что перехватывает дыхание.

– Но тогда – шепчу, не обращая внимания на разъедающие горло слезы, – тогда тебя посадят?

– Да, Рита, меня посадят, а тебя отправят к матери.

Смотрю, как кофейные разводы безжалостно поедают своей чернотой некогда белоснежную скатерть, откровенно намекая, что всё хорошее в моей жизни осталось позади. А потом перевожу взгляд на отца и, не веря в происходящее, киваю.

– Хорошо, пап, как скажешь. Я перееду к маме, – понимаю, что теперь мне в любом случае грозит там оказаться, но так у отца хотя бы будет шанс.

– Нет, Рита, – окончательно добивает меня Винсенто Морено. – Найти тебя у Лауры не составит труда, а я должен быть уверен в твоей безопасности. Поэтому ближайший год ты проведёшь у моего отца.

– Он же умер, пап?

– Это я для него умер много лет назад, когда следом за твоей матерью переехал в Испанию. Поверь, Анхель живее всех живых. Собирайся, дочка, вылет в Буэнос-Айрес через несколько часов.

Глава 2. Дыра? Нет, еще хуже!

– Аргентина?

Ками визжит в трубку, пока я беспорядочно скидываю в чемодан самое необходимое. Ненавижу собираться впопыхах, но отец не оставил мне выбора.

– В Аргентину, Ками! В чёртову Аргентину! – глаза распухли от слёз, а в голове – кавардак. – На год, чтобы отца не посадили.

– Разлука с детьми – вместо тюремного срока?

– Нет, Ками, это блажь моего папочки!

С момента нашего с ним разговора прошёл уже час, а я всё не могу успокоиться. Напротив, чем больше я думаю о том, что меня ждёт, тем сильнее хочется взбунтоваться и следом за Лусией бежать из этого дома.

– Так, не уезжай! – подливает масла в огонь подруга.

– Я не могу, Ками, правда! Отец уже дал согласие сотрудничать со следствием.

– Рита, Винсенто сошёл с ума! – не унимается Камила. Громкость её звенящего голоса достигает предела и вынуждает мобильный противно дребезжать. – Это же на другом конце света! Это не Барселона, из которой до Мадрида подать рукой! Чёрт, Рита, это Латинская Америка!

– Спасибо, Кам, но с географией у меня всё в порядке.

– Зато с мозгами явно нет! Что ты забыла в Аргентине?

– Ками, – слёзы обжигают горло. Когда же они уже иссякнут? – Я буду жить с дедом. Отец пообещал, при первой возможности забрать меня домой.

Да и какой смысл сейчас исходить на сироп, если всё решено. Нет, конечно, я могла бы топнуть ножкой и отказаться, но только, что это изменит? Я в любом случае уеду. А в Барселону или Аргентину уже неважно.

– У тебя есть дед? – удивлённо уточняет Ками, на мгновение позабыв о предстоящей разлуке.

– Оказывается, – выдыхаю. – Только ничего не спрашивай – отец просто поставил перед фактом.

– Ладно. И всё равно, это какой-то бред! А как же школа? Выпускной?

– Ками, это Аргентина, а не Северный Полюс. Там есть школы.

– А обо мне ты подумала? А о Пабло? Он уже в курсе, да?