Добро побеждает любовь

– Дипломатические представители другой планеты прилетают на Турдориан и ни с того ни с сего травят представителя другой планеты. Это возмутительно.

– Я им так и сказал.

– Должа же быть какая-то причина?

– Может быть, они приняли меня за своего?

Капитан постучал пальцами по столу и сменил тему:

– Скажу вам начистоту, – сказал он. – Если то, что вы рассказали, хоть отчасти правда и вас действительно отравили, мы должны подвергнуть вас тщательнейшему обследованию и надеемся в этом на сотрудничество с вашей стороны.

– Я всецело ваш, – горячо пообещал я.

– В таком случае будьте с нами искренни, иначе мы не сможем вам помочь. Что вы пытались продать илмарианцам?

– Почему вы думаете, что я…

– Бросьте! – резко прервал мой лепет Димитриан. – Мистер Эмори Холден, пока я ехал до больницы, нам хватило времени навести о вас справки в Сети. Вы промышляете тем, что втюхиваете простачкам древние артефакты. Думаю, не ошибусь, если предположу, что фальшивые.

Я потупил взгляд, как нашкодивший школьник.

– Итак, – повторил капитан. – Что вы пытались продать илмарианцам?

– Ларианский Огонь, – произнёс я.

Капитан резко встал и прошёл к окну.

– Но ведь это же легенда, – сказал он через плечо, стоя ко мне спиной.

– Естественно, – хрюкнул я в усмешке, – вроде меча-кладенца или молота Тора.

Димитриан тяжело молчал.

Наконец он повернулся ко мне и произнёс:

– Многие представители определённых кругов считают Хроннинга правой рукой императора Илмари. Кто бы мог подумать, что у такого серьёзного человека такое нелепое хобби – коллекционировать сказки.

Я пожал плечами и чуть было не начал рассказывать ему о своих хобби, но вовремя сдержался. Вместо этого я спросил:

– Вы спросили, что я пытался продать илмарианцам. Но как вы узнали, что я лишь пытался, но не продал.

– Ну, вместо денег вы получили яд. Из чего я делаю вывод, что Огонь достался им бесплатно, – объяснил капитан.

– А он им не достался, – признался я.

И я рассказал историю своего позорного ограбления полностью.

– То есть они до сих пор ищут? – спросил Димитриан, подвигав бровями.

– В некотором роде, – кивнул я.

Капитан вновь отвернулся к окну.

– Возвращайтесь в палату, – сказал он.

– Слушаюсь.

К моей палате приставили охрану – двух бойцов Турдорианской Службы Безопасности. Димитриан заходил теперь ко мне каждый день. Он здоровался со мной кивком, перебрасывался несколькими фразами с доктором Дорианом, поглаживая мужественную челюсть, напоследок бросал пару слов охране и уходил.

Через несколько дней такое его поведение начало меня пугать. К тому же Дориан ни словом не обмолвился до сих пор о прогрессе моего лечения, а ведь отведённое мне время жизни истекало.

Было бы нечестно сказать, что врачи ничего не делали – у меня регулярно брали анализы, облучали, просвечивали, разглядывали. Мне стало казаться, что доктора не знают, как меня спасти.

Наконец меня озарила ещё более страшная догадка: меня и не собираются спасать – они наблюдают за действием яда. Им интересно, от чего и как я умру. Моя смерть послужит их науке. Или секретным службам. Они не могут обнаружить яд, пока он не активизировался в моём организме. То есть они ждут, когда яд меня убьёт.

Я попытался прощупать почву. На пятый день своего пребывания в больничной палате при очередном визите Димитриана я решительно шагнул к нему и доктору Дориану и спросил, попеременно глядя на обоих:

– Мне кажется, мне не помешал бы свежий воздух. Вы не против, если сегодня я отправлюсь на прогулку в город?

Капитан и главврач переглянулись, и Димитриан ответил твёрдым голосом:

– Исключено.

Дориан нервно кивнул, соглашаясь:

– Покинув стены больницы, вы может навредить себе и окружающим.

– Правила есть правила, – простовато улыбнулся я и виновато вернулся в койку.

Решение было принято: бежать! Бежать, пока ещё есть хоть какой-то шанс и время что-то предпринять, пока яд не подействовал.

Но как бежать? За дверью круглосуточно дежурили двое мордоворотов, а окно палаты находилось на уровне двадцатого этажа.

Когда посетители ушли, я тщательно осмотрел свою «камеру». Из мебели в ней были койка и столик, на котором стояли фрукты и бутылка воды, на стене висел телевизор, в углу была вешалка с моей одеждой. Вот и всё. Негусто.

Я не мастер побегов, но и сам Гудини вряд ли что-то придумал бы со столь скромным реквизитом. Однако близость смерти активизирует смекалку.

Решение пришло вечером, когда я собирался спать и решил напоследок выпить воды из пластиковой бутылки. Не глотая, я выплюнул воду на койку. Вылил на простыню остатки воды из бутылки. Лёг в мерзкую холодную и мокрую постель, поворочался в ней, пока не стала мокрой моя пижама, и, наконец, встал. Сделал мученическое лицо и приоткрыл дверь.

Стоявшие по обе стороны проёма охранники обернулись.

– Чего надо? – спросил один из них.

– Эй, да ты весь взмок, – заметил другой.

Я печально кивнул:

– Налицо усиление потоотделения по всей площади тела, – подтвердил я, едва шевеля языком.

– Чего? – переспросил первый.

– Можно мне свежую простыню?

Второй пожевал задумчиво губу и ответил:

– Не положено.

Я смиренно кивнул.

– Тогда позовите доктора Дориана.