Добро Пожаловать На Темную Сторону (ЛП)

— Я сказала, ты можешь войти и увидеть ее. Она бы этого хотела.

Я секунду моргал, глядя на нее, прежде чем решил наплевать на причины, по которым она изменила свое мнение.

— Внеси мое гребаное имя в список одобренных, — прорычал я, ворвавшись через холл в белую комнату, где был мой падший ангел.

С тех пор это был третий раз, когда я был вынужден покинуть ее постель, и единственный раз, когда это того стоило.

Мой брат Мут заслужил похороны, подобающие богам.

И мы отдавали это ему.

Каждый брат из каждого ордена Падших на западном побережье Северной Америки и в нашей соседней провинции Альберта был на кладбище церкви Первого Света. Они распространились почти так далеко, как мог видеть глаз, как стая воронов, и когда мы провели похоронную процессию по городу, казалось, что каждый житель у входа вышел посмотреть, как Падшие наводняют Главную улицу волной раскатистого грома.

Единственная семья была близка к глубокой ране в земле, куда опускали гроб, круг людей, связанных выбором вместо крови, которая всегда была и была раньше, проливали кровь друг за друга.

Копы бежали, как разболтанный забор из проволочной сетки, по периметру, окружая нас и наблюдая за таким количеством преступников в одном месте. Это была стандартная процедура для похорон МК когда копы лезли к нам в задницу, но я чертовски ненавидел то, что они были там сегодня, наблюдая, как они всегда делали, вместо того, чтобы делать. Единственное, на что они были чертовски хороши — это держать прессу на расстоянии.

— Зевс Гарро, я понимаю, вы хотели бы сказать несколько слов. — Пастор Лафайетт проводил церемонию. Это было дерьмово, но я уважал этого парня. Ему не нравился мой образ жизни, не нравилось, что его внучка жила такой же жизнью рядом со мной, но он все равно поддерживал меня, потому что это было то, чего она хотела.

Итак, он проводил церемонию для байкера и не заботился о том, что это было чертовски нетрадиционно.

Я протопал по грязи к микрофону рядом с пастором и завернулся в свое президентство, как в гребаный саван. Звук слез подчеркивал шум дождя, можно было видеть их следы на щеках как женщин, так и братьев. Это было не самое счастливое время для клуба. Потеря брата не случалась с основным уставом МС с тех пор, как я убил Крукса и непреднамеренно заварил всю эту кашу.

Я должен был быть сильным, быть Атласом, преклонившим одно колено с миром на своих плечах, поддерживать свою семью до тех пор, пока им это было нужно от меня.

Я глубоко вздохнул, подумал о Лу, чтобы придать мне сил, и начал.

— Интересно, сделали бы это те ублюдки, которые убили Мута, если бы они посмотрели фильм о его жизни. Они бы увидели заброшенного, обиженного ребенка с огромными карими глазами, более мудрого и одухотворенного, чем десять взрослых мужчин. Они бы увидели, как его характер растет в борьбе за то, чтобы быть другим, как он нашел признание в братстве, которое его воспитывало, и как он отдал себя телом и гребаной душой, чтобы вернуть это и многое другое. — Рыдания теперь были громче, в моих ушах и еще сильнее в горле. Черт, если бы я собирался плакать, но черт меня побери, если бы у меня когда-нибудь была для этого лучшая причина.

— Да, интересно, убили бы они такого человека, если бы знали его; если бы они знали его тихое гребаное остроумие, как он мог играть всеми нами, как гребаными пешками, даже не сказав ни слова. Он жил простым мандатом, как и все мы: братство, верность, свободная жизнь и даже, в конце концов, тяжелая смерть. Приносит мне некоторое утешение знать, что мой брат умер так, как он хотел бы, защищая свою и мою девочку. В каком бы месте он ни был, куда попадают падшие ангелы, я знаю, что он живет мечтой мертвеца, потому что такая душа, как у него, купила бы ему места первого класса в раю.

Я кивнул на море моего народа, встретившись взглядом с Новой, когда он держал Лайлу, с Баком, когда он провернул механизм, который опустил черный гроб Мута в холодную, влажную землю.

— И пока Мут обретет покой в Подземном мире, мы будем заняты здесь, наверху, поиском справедливости для него, — заявил я, передавая микрофон, так что только сила моих легких донесла обещание мести до нетерпеливых ушей моих братьев.

Крик повис в воздухе, как знак препинания.

Я кивнул, кивнул подбородком пастору и спустился вниз.

Кинг был первым, кто вышел вперед, когда гроб наконец опустили на землю, с серебряной монетой в руке, вероятно, пятицентовой. Его лицо было изможденным, как у гребаного скелета, губы плотно сжаты от силы его страдания. Я хотел подойти и заключить своего ребенка в объятия, как я делал, когда он был мальчиком, но теперь он был мужчиной, и это была мужская прогулка к краю могилы, чтобы отдать последние почести.

— Будь спокоен, брат, зная, что ты коснулся наших жизней, как рука самого Бога. — Он бросил монету в могилу, заплатив перевозчику или жемчужным вратам, куда бы его ни забрала смерть.

Падшие всегда платят свои долги, даже после смерти.

Итак, один за другим мои братья подошли, чтобы бросить монетку на гроб и оплатить Немому дорогу в Эдем.