Добро пожаловать в Пхеньян!

Алек, который не умел плавать, отправился вместе с Мин и Ро к одному из находящихся в парке ресторанчиков фастфуда, чтобы взять что-то перекусить, оставив меня и Александра самостоятельно исследовать это место. Сидя в сухой сауне, в которой, невзирая на все обычные для такого места правила техники безопасности и охраны здоровья, была также большая детская ванна, где плескались матери и их только начинающие ходить малыши, мы через открытое окно уставились на один из крытых бассейнов.

«Ты видишь этого человека?» – спросил Александр, указывая на мужчину в возрасте, идущего по краю бассейна, с руками, скрещенными за спиной. Он был в плавках, но абсолютно сухой и ни с кем не общался. Вместо этого он ходил взад-вперед, незаметно смотря на происходящее вокруг. «Таких мужчин можно увидеть повсюду. Ты научишься их замечать через некоторое время. Я смотрю за ним уже давно. Не плавает, не развлекается, вообще ничего не делает. Его работа – глядеть по сторонам, наблюдать за людьми и затем докладывать обо всем».

«Может быть, он не за всеми людьми наблюдает, – прошептал я в ответ, – а только за кем-то одним или за конкретной семьей».

«Ты прав. Может быть, он даже не повибу».

Повибу – это Министерство охраны государственной безопасности, государственный орган, внушающий ужас всем жителям Северной Кореи. Задача его сотрудников – расследование преступлений политического характера. Они могут без предупреждения забрать вас и всю вашу семью посреди ночи.

Судя по тому, что мы видели, этот человек мог быть таким агентом. Но также он мог оказаться и охранником частного лица. Богатые люди есть везде.

«Ты знаешь, сколько стоили наши входные билеты?» – спросил Александр. Этого я не знал, но был уверен, что для нас это – карманные деньги, а для среднего северокорейца – несколько месячных зарплат. И при этом парк забит людьми до отказа. Наверняка многие из них получили входные билеты на предприятиях в качестве поощрения. Но уж точно не все. Чуть ранее, ожидая своей очереди на одной из водных горок, мы заметили, что мимо нас к началу очереди прошла семья, сопровождаемая персональным охранником. Очевидно, они доплатили за ВИП-сервис, чтобы не унижать свое достоинство, стоя в общих очередях с люмпенами.

Этим утром по пути к холму Мансудэ Алек попросил у меня разрешения разместить фото- и видеоматериалы с моим изображением на сайте, который он ведет для продвижения «Tongil Tours». «Это может помочь привлечь новых клиентов в следующем году», – сказал он. Не задумываясь, я согласился.

«Ты уверен в своем решении?» – спросил меня Александр, когда Алек был слишком далеко, чтобы услышать нас.

Я ответил, что, честно говоря, не задумывался об этом. Глаза Александра забегали. Явно в голове у него крутились какие-то мысли. Но сауна была набита народом. Кто знает, не подслушивают ли нас исподволь? Кивнув, мы молча согласились друг с другом, что этот разговор лучше продолжить в более безопасном месте.

Мы выбрались наружу, к одному из мелких бассейнов. Шум искусственного водопада перекрывал наши голоса.

«Я сказал Алеку, что не хочу, чтобы моя физиономия появлялась на фотографиях, – сказал Александр. – Я приезжал в эту страну уже много раз. И с разными… целями. Но я – благоразумный парень. И не хочу создавать о себе ложное впечатление».

«Что ты имеешь в виду? Кому давать ложное впечатление?»

Глаза Александра вновь забегали. Убедившись, что рядом никого нет, он сказал: «Не хочу, чтобы казалось, что я… в какой-либо степени одобряю происходящее тут. Я имею в виду, что мне не нравится этот режим».

У него были основания для беспокойства. Некоторые иностранцы становятся апологетами системы, царящей в КНДР. Во время первой поездки в Пхеньян в 2012 году я заметил тучного испанца, который сидел в самолете через два ряда передо мной. Он указывал на фотографию Ким Чен Ира в газете «The Pyongyang Times» и с пеной у рта, неистово что-то доказывал бедному тихоне, сидевшему рядом с ним. Где-то в животе у меня зародилось ощущение страха. Я припомнил, что его лицо мелькало в документальном фильме 2006 года «Друзья Кима». Фильм был посвящен поездке иностранцев в Северную Корею, организованной «Корейской Ассоциацией дружбы» (КАД) – прокорейской структурой, членами которой были люди со всего мира.