Добрые предзнаменования

Очки отлетели в дальний угол комнаты, превратились в лужицу горящего пластика и уже не могли скрыть желтые глаза с вертикальными змеиными зрачками. Весь мокрый, в облаках пара, с перемазанной пеплом физиономией, утратив, насколько это возможно в его случае, всякое хладнокровие, Кроули стоял на четвереньках посреди пылающего магазина и почем зря клял Азирафеля, непостижимый план, и все, что Сверху, и все, что Снизу.

Потом он опустил взгляд и увидел ее. Книгу. Ту книгу, которую девушка из Тэдфилда забыла в машине ночью в среду. Переплет у нее чуть-чуть обгорел, но в остальном она чудесным образом не пострадала. Он поднял ее, сунул в карман куртки, шатаясь, поднялся на ноги и принялся чистить брюки.

И над ним обвалился потолок. Обреченное здание повело плечами, словно недоуменный великан, и с ревом обрушилось внутрь дождем из кирпича, головешек и пылающих углей.

На улице полиция оттесняла прохожих в сторону, а один из пожарных объяснял любому, кто был готов выслушать:

– Я не смог остановить его. Он словно сошел с ума. Или крепко напился. Просто вбежал в дом. Я не мог его остановить. С ума сошел. Вбежал, и все тут. Жуткая смерть. Жуткая, жуткая… Просто вбежал…

И тут Кроули вышел из огня.

Полицейские и пожарники взглянули на него, увидели выражение его лица и не тронулись с места.

Он уселся в «Бентли», задним ходом выехал на Уордор-стрит, на полном ходу обогнул пожарную машину и исчез во внезапно сгустившихся сумерках.

Все уставились ему вслед. Наконец один из полицейских заговорил:

– В такую погоду ему надо бы включить фары, – оцепенело сказал он.

– Особенно раз он так ездит. Это может быть опасно, – безжизненно заметил другой, и все они стояли, озаряемые и согреваемые горящими останками книжного магазина, и не могли понять, что же происходит с миром, который им казался таким простым и понятным.

Иссиня-белая молния прорезала затянутое черными тучами небо, раздался болезненно тяжелый удар грома и хлынул ливень.

Она ехала на мотоцикле красного цвета. Не дружелюбного фирменного красного цвета «Хонды», а глубокого, кровавого красного цвета, темного, густого, злобного. Во всех прочих отношениях этот мотоцикл выглядел абсолютно обычно, если не считать меча, торчащего из притороченных к седлу ножен.

Ее шлем был ал, а кожаная куртка – цвета старого вина. На спине рубиновыми клепками была выведена надпись: АНГЕЛЫ АДА.

Несмотря на то что было всего десять минут второго, было сумрачно, влажно, мокро. Шоссе было почти пустым, и женщина в красном летела прямо посередине на своем красном мотоцикле, лениво улыбаясь.

День складывался удачно. Видимо, в красивой женщине верхом на мощном мотоцикле, к седлу которого приторочен меч, есть что-то такое, что оказывает сильное действие на определенный тип мужчин. Четыре коммивояжера пытались угнаться за ней, и обломки «Форда Сьерра» украсили собой ограждение и опоры моста на протяжении шестидесяти километров вдоль автострады.

Она доехала до перекрестка и зашла в забегаловку под названием «Беспечный едок» рядом с автосервисом. Там было почти пусто. За стойкой официантка скучно вязала носок, а кучка байкеров в черной коже, огромных, волосатых, вонючих и крутых, столпились в углу вокруг еще одного черно-кожаного собрата, который был еще выше их ростом. Он полностью погрузился в игру, стоя перед устройством, которое в дни иные показывало бы комбинации плодов и ягодок, но теперь было оснащено монитором и названием «Викторина “Эрудит”».

Из угла доносились реплики примерно следующего содержания:

– Это D! Жми D – у «Крестного отца» точно больше «Оскаров», чем у «Унесенных ветром»!

– «Марионетка»! Сенди Шоу! Это ее песня, чесслово, чтоб мне сдохнуть!

– 1666!

– Да иди ты, недоумок! Это Большой пожар! А чума была в 1665-м!

– Жми B: Великая Китайская стена – не одно из семи чудес света!

Тем было четыре: «Поп-музыка», «Спорт», «События в мире» и «Разное». Высокий байкер, не снявший шлема, жал на кнопки, не обращая ни малейшего внимания на советчиков. Во всяком случае, он неуклонно выигрывал.

Красная наездница подошла к стойке.

– Чашку чая, пожалуйста. И сэндвич с сыром, – сказала она.

– Одна едете, дорогуша? – спросила официантка, выставив на стойку чашку с чаем и тарелку с кусочком чего-то белого, сухого и твердого.

– Жду друзей.

– А-а, – приглушенно отозвалась официантка, откусывая шерстяную нитку. – Ну так лучше ждите здесь. На улице – просто ад.

– Нет, – ответила она. – Пока еще нет.

Она выбрала столик у окна, откуда хорошо было видно стоянку, и стала ждать.

До нее доносились голоса викторин-эрудитов.

– А вот, новый пошел: «Сколько раз Англия официально была в состоянии войны с Францией с 1066 года?»!

– Двадцать? Ну щас! Двадцать тебе… Ух ты. Ну, никогда бы…

– Война Америки с Мексикой? Знал ведь. Июнь 1845 года. D! Видишь – говорил я тебе!

Самый высокий, если не считать играющего, байкер по прозвищу Боров (192 см) шепнул самому низкорослому из них, Жирняку (188 см):

– А куда делся «Спорт»? – На костяшках пальцев у него была татуировка: на одной руке LOVE (любовь), на другой – HATE (ненависть).