Добрый человек из Сычуани

Шен Де. Однако нам не хватает еще трехсот серебряных долларов. Нужно подумать, госпожа Ян. (Медленно.) Я знаю кое-кого, кто, пожалуй, мог бы помочь. Ах, я не хотела бы звать его больше — он слишком жесток и слишком хитер. Разве что в последний раз?.. Но летчик должен летать! Это ясно.

Отдаленный гул мотора.

Госпожа Ян. Ах, если бы тот, о ком вы говорите, мог достать деньги! Смотрите — утренний почтовый самолет, он летит в Пекин!

Шен Де(решительно). Помашите, госпожа Ян! Летчик, наверно, увидит нас! (Машет своей шалью.) Помашите тоже!

Госпожа Ян(машет). Вы знаете того, кто летит?

Шен Де. Нет. Того, кто будет летать. Пусть летит потерявший надежду, госпожа Ян. Пусть хоть один сможет подняться над всей этой бедой, над всеми нами! (Публике.)

Ян Сун, мой любимый, вместе с облаками,Вопреки ураганам,

Летит сквозь небеса и приноситДружеские письмаДрузьям в далекой стране.

Интермедия перед занавесом

Шен Де входит, держа в руках маску и костюм Шой Да, и поет

Песню о беспомощности богов и добрых людей

У нас в странеПолезному мешают быть полезным.Он может доказать, что он полезен,Лишь получив поддержку сильных.ДобрыеБеспомощны, а боги — бессильны. Почему

У них, богов, нет крейсеров и танков,Бомбардировщиков и бомб, и пушек,Чтобы злых уничтожать, а добрых — оберечь?И нам было бы лучше и богам.

(Надевает костюм Шой Да и делает несколько шагов его походкой.)

Добрые — у нас в странеДобрыми не могут оставаться:Пустые миски — едоки дерутся.Ах, все заветы божьиОт нищеты не помогают. ПочемуК нам на базары боги не приходят,Чтоб оделять довольством, улыбатьсяИ подкрепленных хлебом и вином

Учить друг с другом дружески общаться?

(Надевает маску Шой Да и продолжает петь его голосом.)

Чтобы добраться с ложкою до чашки,Нужна жестокость.Та жестокость, на которой зиждутся империи.Не раздавив сперва двенадцать нищих,Тринадцатому не помогут. ПочемуНе заявляют боги там, в эфире,Что время дать всем добрым и хорошимВозможность жить в хорошем, добром мире?ПочемуОни нас, добрых, к пушкам не приставятИ не прикажут нам: огонь! О, почему

Терпенье терпят боги?

V

Табачная лавка. За прилавком сидит Шой Да и читает газету. Он не обращает ни малейшего внимания на Шин, которая, болтая без умолку, занимается уборкой.

Шин. Такая лавчонка живо прогорит, если только просочатся кой-какие слухи. Поверьте мне, я знаю, что говорю. Давно пора такому порядочному человеку, как вы, вмешаться в темную историю Шен Де с этим Ян Суном с Желтой улицы. Не забывайте, что господин Шу Фу, живущий напротив цирюльник, который владеет двенадцатью домами и только одной-единственной и к тому же старой женой, не далее чем вчера намекнул, и не кому другому, а мне лично, на свой чрезвычайно лестный для барышни интерес к ней. Он даже справлялся уже о ее имущественном положении. О чем это говорит, как не о настоящей любви? (Не получая никакого ответа, наконец выходит с ведром.)

Голос Суна(снаружи). Это лавка мадемуазель Шен Де?

Голос Шин. Да. Но сегодня здесь двоюродный брат.

Шой Да подбегает к зеркалу легкой походкой Шен Де и только собирается поправить прическу, как замечает в зеркале свою ошибку. Он возвращается с тихим смехом на прежнее место. Появляется Ян Сун, за ним идет Шин. Она проходит мимо него в лавку.

Сун. Я Ян Сун.