Добытчик (СИ)

Тарантул занялся пленником, а я направился на ходовой мостик и заметил, как по трапу скользят тени. Это Лихой и три его потомка, опережая штурмовиков, спускались на берег.

На ходовом мостике меня встретил Скоков, который сразу доложил:

— Наши диверсанты и разведчики Бурова взяли под контроль арсенал. С минуты на минуту подойдут к казармам. Посты морпехов на причалах нейтрализованы. Штурмовики ждут команду.

— Штурмовикам выдвигаться!, — отдал я приказ.

Скоков кивнул и прижал к губам радиостанцию:

— Это ГКП! Всем "пятерка"! Работаем! Повторяю — всем "пятерка"!

Командиры групп подтвердили получение приказа и на берег хлынули штурмовики, которые разделились на два отряда. Первый — двинулся в гору, на помощь диверсантам. Второй — направился к имперским судам.

Я наблюдал за всем происходящим с ходового мостика. Доклады от групп поступали редко, и сначала операция шла, словно по маслу. Штурмовики без стрельбы и шума при помощи разумных псов взяли под контроль причалы, а диверсанты деблокировали казармы колониальной пехоты, которая получила оружие и направилась к штабу и казарменному расположению имперских морпехов. Однако не бывает так, чтобы все прошло гладко. Поэтому я ждал, что вот-вот начнется стрельба, и дождался.

Над базой, рассекая темное небо световыми иглами, прошлась очередь из трассеров. Судя по всему, стреляли с борта "Аделаиды", имперского грузопассажирского судна, которое некогда доставило меня и первых колонистов Передового в Испанию. Дальше уже таиться смысла не было. "Аделаида" подняла тревогу и всполошила морпехов. Начинался полноценный бой, в котором мне захотелось принять непосредственное участие, пусть даже во второй линии, и в сопровождении телохранителей, оставив координатором Скокова, я вооружился и тоже сошел на берег.

Оказавшись на причале, я решил не торопиться и сам себе улыбнулся. Ночь. Над базой скользят трассера. Рядом верные воины и неподалеку Лихой. В руках надежный АКМС, а разгрузка набита боеприпасами. Все, как в старые добрые времена, когда я был молод и горяч. Сейчас тоже задора не утратил, но пламя в груди поутихло. Не мальчик уже, тридцать четыре года. Жизнь идет своим чередом и молодость в прошлом. Но в этот миг груз прожитых лет, пусть даже на время, рассеялся.

Впрочем, состояние внутреннего душевного подъема было недолгим и пришлось вернуться в реальность. Противник оказал сопротивление и на базе образовались три очага обороны: штаб, "Аделаида" и артиллерийские батареи на горе. Воины требовали новых приказов, и я их отдал через Скокова. "Аделаиду" оставить в покое, сосредоточиться на контроле за другими судами. Штурмовикам оттянуться в развалины складов вдоль причалов, а нашим корабельным орудиям взять транспорт на прицел. Артбатареи обстреливать исключительно стрелковым вооружением, дабы не повредить орудия. Все свободные силы бросить на штаб. Если возьмем Сбыховского, победа в кармане. Она и так уже наша, но необходимо обойтись малой кровью.

Героизм не для нас и под тяжелые пулеметы "Аделаиды" бросаться желающих не было. Поэтому штурмовики оставили транспорт в покое и затаились. Диверсанты в это время стали обходить позиции береговых батарей, а остальные воины, как мои, так и Бурова с Семеновым, занялись штабом. Если я где-то и нужен, то именно там.

Ко мне подкатил штабной автомобиль, кстати, тот самый, который встречал меня вчера. Телохранители обнаружили его невдалеке, на стоянке рядом с причалами, и там же спеленали уже знакомого мне капитана Сурова. Он хотел сбежать, но не успел.

Пленник находился в машине и был связан, но кляп в рот ему не вставляли. И, заглянув в салон, я разглядел его и спросил:

— Как дела, Суров?

— Мечников?, — он был удивлен.

— Он самый.

— Это ваши бойцы меня захватили?

— Конечно, мои.

— Вы что творите? Зачем?

— Да вот, решил не отдавать императору свое золото, корабли и власть.

— Мятежник!

— Не буду спорить, что есть, то есть. Каюсь и винюсь — поднял мятеж.

— Издеваетесь?

— Есть немного.

— Дурак! Какой же вы дурак! Вы ничего не понимаете! Вас просто хотели припугнуть!

— У вас это получилось. Мы испугались и отреагировали.

— Но так нельзя!

— Заткнись уже, — я рывком вытащил Сурова из машины и посмотрел на телохранителей: — Этого в карцер. Держать отдельно от остальных. Двое со мной. Остальным оставаться здесь.

Сурова утащили на фрегат, а я направился к штабу.

Поездка была недолгой. Вскоре автомобиль оказался рядом с целью, и я успел вовремя, увидел невдалеке Семенова, который прятался за стеной полуразрушенного здания, и подошел к нему.

— Чего стоим?, — обратился я к нему. — Кого ждем?

— Гранатометчиков, — отозвался он и пояснил: — Штаб хорошо укреплен и в нем полсотни стрелков. Мои бойцы, как только получили оружие, попытались захватить его сходу. Хрен там! Не вышло! За пять минут потеряли полтора взвода. Мои бойцы стали разбегаться, не привыкли к такому отпору. Хорошо, что твои воины подошли, а затем вояки Бурова. А то бы не сдюжили. Сам понимаешь — против нас гвардия.

— Понимаю.