Дочь Соляного Короля (ЛП)

Я уставилась на него, не веря тому, что услышала. Радость от одержанного триумфа начала нарастать в моей груди, и мои надежды устремились к свету. Нет, потом я поняла, что это был не свет, а обещание чего-то хорошего. Святилище или прохладная ложбина под тенью деревьев, заполненная водой.

— Мне бы очень этого хотелось.

Широкая улыбка растянулась на моём лице.

Он снова взял мою руку в свою и, посмотрев мне в глаза, сказал:

— Позволь мне отвести тебя домой к твоим сестрам. Поспи пока рядом с ними. Но на третью ночь я снова призову тебя. Только на этот раз, если твой отец разрешит, это будет уже навсегда.

Я не просто шла назад, я парила. И это было не из-за Бурака.

— Уже вернулась? — сонно прошептала Рахима.

— Има, уже почти утро. Ложись спать, — сказала я, просияв так, что мои щёки заболели.

Я тихо засунула руку под свой тюфяк и достала драгоценный бутылек с чернилами, веточку полого тростника и развернула кусочек пергамента, который также хранился здесь. В сумеречном свете утра я видела более чем достаточно. Я окунула тростинку в чернила и нарисовала три изогнутых линии вдоль восточного торгового пути. Рядом с деревом я написала изогнутую букву «А». Я пристально вгляделась в карту, пройдясь глазами по линиям торговых путей, которые вели к моему дому в центре. Я посмотрела на значки, указывающие на поселения других моих женихов, и на букву «И», которая была начерчена рукой более молодой девушки. Поселение моей матери.

Мой взгляд упал на края карты, и я нахмурилась, посмотрев на пустые места. Что же там было? Была ли пустыня бесконечной, как говорил Ашик? Его люди провели большую часть своей жизни на спине верблюдов. Может быть, я тоже могла отправиться с ними в путешествие?

Чернила высохли, я засунула все под тюфяк, включая маленький кожаный мешочек, наполненный солью. После чего подложила под голову скрученное одеяло.

Рима протянула ко мне руку во сне. Я обняла её, зная, что это был один из последних разов, когда я держала её. Поднеся её мягкую руку к своим губам и поцеловав костяшки её пальцев, я начала думать о том, как мне попрощаться со своими сёстрами, с Хадийей, с мамой. Слёзы обожгли мне глаза.

Но затем я представила, как моя рука сжимает руку Ашика, и как мы возвращаемся к нему домой. На этот раз из моих глаз потекли слёзы облегчения. Наконец-то пришло моё время.

Когда я проснулась, вокруг раздавалась болтовня сестёр и крики дворцовых петухов, поющих свою песню солнцу. Слуги отправляли детей на рынок и приветствовали друг друга на улицах. Раздавался звон металла о металл — ковали железо. Глиняный кувшин со сладким чаем из шалфея стоял рядом с моим тюфяком вместе с тарелкой, на которой лежала огромная лепешка. Я села и поставила еду и напиток на колени.

Увидев, что я встала, Рахима подошла ко мне.

— Рассказывай, — воодушевленно сказала она.

Я не хотела, чтобы они знали. Пока. Я сделала глоток чая, чтобы скрыть свою радость.

— Он был добр ко мне, — я жестом указала на еду и напиток. — Спасибо.

Рахима выжидательно уставилась на меня.

— Он не сделал мне больно. Я знаю, что ты спросишь об этом. Мы долго говорили. Он рассказал мне о своём доме, а я рассказала ему о своём.

— Другие жены?

— Две, — заговорщически добавила я. — Хотя по нему не скажешь.

Рахима хихикнула, и мне стало тепло от этого звука.

— Думаешь, он снова попросит тебя?

Её брови взмыли вверх. Гость мог использовать три ночи при дворе на своё усмотрение: провести их с одной и той же ахирой, пригласить другую ахиру или спать в одиночестве.

Я посмотрела на свои руки, вспомнив угрозу отца и обещание, данное Ашиком.

— Я не знаю…

— Он тебе понравился.

— Да.

Я откусила хлеб. Он показался мне хорошим человеком, и самое главное, он собирался стать моим освобождением из дворца.

— Тогда, мы можем надеяться.

В её возрасте я тоже была оптимистичной и видела только обещание блестящей любви.

Хотя Рахима и родилась через шесть лет после меня от другой матери, я очень её оберегала. Она мечтала стать женой и заставить нашего отца гордиться ей. Она проводила вечера за обсуждением вышивки и украшений на своём свадебном хиджабе, и то, как она собиралась танцевать для своего мужа в свою первую ночь в новом доме, и как она собиралась заботиться о нём. Её мечты очень отличались от моих, но они делали её счастливой. Я знала, что благодаря своей искренности и чистоте, она вскоре выйдет замуж, и я боялась, что не увижу мужчину, который выберет её.

— Как мама? — Тави села рядом со мной, сразу же взяв мои волосы в свои руки и расчесав их своими пальцами, пока они не сделались мягкими.

Сабра задержалась, наблюдая за нами, так как тоже хотела послушать про нашу мать.

— Она переживает за меня, за всех нас — я посмотрела на своих сестёр. — Конечно, она хочет, чтобы мы вышли замуж.

Сабра фыркнула.

— Сомневаюсь, что она хоть раз думала обо мне.