Дочь ведьмы

– Многие в Бэткоме пережили большое горе, Уильям. Они ищут, кого обвинить. Я это поняла благодаря маме. – Она помедлила, а потом добавила: – Люди боятся того, чего не могут объяснить.

Бесс ощутила, как сердце забилось быстрее, и поняла, что боится. Не матери, которая вырастила ее, любила и наставляла всю жизнь, но вот этой новой силы, живущей в той же дорогой ей женщине. Она взглянула на Уильяма.

– Ты нам поможешь?

– Но что я могу?

– Твою семью уважают. Твой отец – влиятельный человек. Если бы он подал прошение о милости, то, конечно…

Она осеклась, увидев, как Уильям склонил голову.

– Отец не станет вмешиваться.

– Ты это знаешь наверняка?

Уильям кивнул.

– Но ты же можешь обратиться к нему, сам попросить, объяснить, что эти женщины ни в чем не виноваты. Чума забрала так многих; понятно, что люди умирали. Что дадут новые смерти?

Пальцы Уильяма медленно стали разжиматься, пока он не выпустил руку Бесс и не уронил свою вдоль тела. Он не мог поднять на девушку глаза. В конце концов заговорила Ноэлла. Она встала и шагнула вперед, чтобы встать рядом с женихом.

– Вам следует знать, что это отец Уильяма послал за Натаниэлем Килпеком, – заявила она спокойным тоном.

Бесс не могла поверить своим ушам.

– Что? Твой отец послал за охотником на ведьм? Но я не понимаю… Отчего вдруг он озаботился подобным вопросом? Зачем призвал столь беспощадное правосудие в наши добрые края?

Уильям по-прежнему не мог поднять на нее глаза. Он зароптал, прохаживаясь по комнате и в отчаянии воздев руки.

– Речь о куда более серьезных вещах, Бесс, – пробубнил он. – Ты о таком понятия не имеешь. Парламент – место неспокойное, там сплошные интриги. Каждому нужно доказывать, кто он, демонстрировать свою верность. Мой отец ступил на опасный путь. Зайди он слишком далеко в одну сторону, его назовут предателем, и он лишится головы. Уклонись в другую, и вскоре окажется на зыбучих песках, где в итоге все кончится тем же. В нынешние опасные времена ветры перемен меняются с северных на южные и обратно за сутки. На знать давят, призывая жестко управлять своими землями. Люди чувствуют, что в стране брожение, и боятся его. Все хотят, чтобы власть была сильной. Хотят знать, что их судьбы в руках людей действия. Что будут защищены. Если нельзя спастись от чумы и голода, то, по крайней мере, люди хотят знать, что они в руках Божьих и дьявол не бродит среди них.

В тишине, воцарившейся между ними, Бесс снова вспомнила, как различны ее жизнь и жизнь Уильяма. Он был сыном человека, который всем пожертвует ради сохранения своего положения. Как она могла думать, что этот мужчина позволит ослабить хватку, разрешив сыну жениться на девушке без имени и денег? И на самом деле Уильям никогда не испытывал подобного желания. Теперь она это понимала. Он всегда знал, где ее место, и знал, что оно не рядом с ним. По крайней мере, не открыто. Ноэлла была как раз той девушкой, какую выбрал бы для Уильяма отец. Она упрочит положение семьи и, без сомнения, умножит ее богатства. Она из важных. Бесс и ее семья были заменимы. Девушка закрыла глаза, чтобы не кружилась голова от многоцветья роскошных гобеленов, висевших вокруг. Ей здесь было не место. Уильям ничего не мог сделать, чтобы спасти ее мать. Ему ничего не позволили бы сделать. Бесс встала, выказывая куда большее самообладание, чем ощущала.

– Теперь я понимаю, что ошибалась, надеясь, что ты окажешь матушке помощь. Прости, что обеспокоила тебя этим, Уильям. Доброго дня.

Она вышла из комнаты, не зная, сколько сможет сдерживать слезы отчаяния, жегшие ей глаза.

– Постой!

Уильям вскочил и поспешил за ней следом.

– Прошу тебя, Бесс. Должно быть что-то…

Он заслонил ей путь к двери.

– Что?! Принять твое любезное предложение и водвориться в покои для слуг в качестве любовницы? Или я теперь и на это место не подхожу, раз мою мать осудили?

Бесс оттолкнула его.

– Ты пойдешь к матушке? Позволь мне хотя бы тебя проводить…

– Мне не разрешат с нею увидеться, – произнесла Бесс, не останавливаясь, и протянула руку к щеколде двери.

– Не дают увидеться? Но ведь…

Бесс развернулась, ярость придала ей необходимые силы.

– Да, ее повесят утром, а меня к ней не пускают, чтобы мы хотя бы попрощались. В этом отказе больше жестокости, чем моя бедная матушка совершила за всю свою добрую жизнь.

– Я смогу кое-что сделать. Прошу, подожди всего минутку.

Уильям метнулся обратно в комнату, откуда они только что вышли. Бесс уже собиралась уходить, когда заметила, что на нее смотрит служанка, которая ее и впустила. Она расправила плечи. Бесс не заставят стыдиться. С чего бы? Уильям вернулся к ней бегом.

– Вот. – Он сунул ей в руку кожаный кошель с монетами. – Возьми. Этого хватит заплатить тому, кому нужно, чтобы ты увиделась с матерью. Это меньшее, что я могу сделать. Я буду молиться, чтобы это принесло мир вам обеим.

Бесс сжала кошель, по-прежнему изо всех сил сдерживая переполнявшие ее чувства.

– Спасибо, – вот и все, что она смогла выговорить, прежде чем выбежать из дома, броситься к Шептунье и подхватить поводья, зная, что ей, возможно, не суждено больше жить с миром в душе.