Дочь ведьмы

– Рад это слышать, – ответил он, поглаживая ее руку. – Видите, доктор Хоксмит, одно ваше присутствие может стать лучшим лекарством для Эбигейл. И, признаюсь, мне тоже легче оттого, что вы здесь. Могу я убедить вас поужинать с нами сегодня вечером?

Элайза почувствовала, как сердце забилось непривычно быстро, ее охватило редкое волнение. На мгновение она задумалась, не принять ли приглашение, но покачала головой.

– К сожалению, я не могу, – сказала она. – У меня клиника в Уайтчепле. Сегодня один из самых занятых вечеров.

– Может быть, в другой раз?

Он слегка склонил голову набок.

Элайза улыбнулась.

– В другой раз, – согласилась она.

В ту ночь Элайза видела тревожные сны. Ей снилось, что она на дивном балу, и на ней платье из тончайшего кремового шелка. Вокруг кружились и вертелись под напористую тарантеллу влюбленные пары. Внезапно ее обнял мужчина с гордой осанкой и благородным лицом и, закружив, повел танцевать. Они танцевали, танцевали и танцевали, ее ноги в серебряных туфельках мелькали, двоясь и расплываясь, музыка играла все быстрее, и быстрее, и быстрее. Вскоре другие танцоры слились в хаосе и вихре красок, а у Элайзы закружилась голова. Партнер крепко обнимал ее, тесно привлекая к себе. Он прижался щекой к ее щеке и склонился вперед, зарывшись носом ей в шею. Но они продолжали танцевать. Элайза чувствовала на своей коже его горячее дыхание, а потом по ее горлу скользнул его влажный язык. Она забилась, пытаясь освободиться. Когда ей удалось немного отстраниться, она увидела то, что заставило ее издать крик ужаса. Тело партнера по танцу осталось тем же, гибким и сильным, но голова сменилась волчьей. Его смрадное дыхание достигло ноздрей Элайзы, а горькая слюна закапала ей в рот, когда она закричала.

4

За несколько прошедших недель визиты к Гестредам стали нравиться Элайзе все больше и больше. В обществе Эбигейл она чувствовала себя свободнее, чем где-либо, и даже готова была признаться, что еще больше привязалась к Саймону. Она вскоре поняла, что он о ней также очень высокого мнения. По привычке женщина боролась с притяжением, опасаясь сердечной боли, которую оно может принести. Но иногда случались мгновения, когда она позволяла своим чувствам перевесить осторожность. Элайза страстно хотела, чтобы ее любили. Многие годы она могла держать эти мысли под замком в глубине сердца, там, где они не могли потревожить. Потом кто-нибудь входил в ее жизнь с ключом в руках, и многолетнее томление вырывалось на волю. Она хотела поддаться влечению к Саймону. Влечению, какого не ощущала с такой силой с тех пор, как была подростком – со времен Гидеона. Теперь перед ней был хороший человек, добрый человек, о котором хорошо отзывались те, кто его знал, любящий брат с нежным сердцем. Мужчина, которому Элайза отдалась бы в мгновение, если бы позволила себе.

К концу первой недели сентября Элайза проводила на Йорк-террас, 4, больше времени, чем в Фицрое. Она часто оставалась обедать с Эбигейл и Саймоном, но не как врач, а как дорогой друг. Она как раз собиралась уйти из кабинета, чтобы нанести им именно такой визит, когда до ее слуха долетели крики с улицы. Элайза выглянула из окна и увидела мальчишку-газетчика, бойко торговавшего внизу на тротуаре. Раздавая покупателям газеты и опуская монеты в карман, он продолжал выкрикивать новости.

– Последние новости! Читайте в номере! Потрошитель снова напал! Еще одну женщину порезали на куски!

Элайза закрыла глаза, ее пальцы крепко сжали занавеску. Еще одно убийство. Третье, судя по всему, в череде непрекращающихся злодеяний, совершенных человеком, которого прозвали Потрошителем. Элайза и думать не могла о том, чтобы прочесть ужасающие подробности, хотя понимала, что ей придется это сделать. Она знала, что в газете будет дано шокирующее описание того, как именно, каким чудовищным способом была убита бедная женщина. Еще она знала, и эта уверенность ее пугала, что жертва снова окажется одной из девушек, которые бывали у нее в клинике. Было ли это совпадением? Могло ли быть? Сколько еще она будет убеждать себя, что женщины избраны случайно, просто попались убийце навстречу, и ничего больше? Сколько еще из них умрет, прежде чем она позволит себе подумать о немыслимом: о том, что все они связаны с ней. Что их страшная смерть имеет к ней отношение.

В тот день Эбигейл чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы немного прогуляться. Стояла чудесная осенняя погода, было тепло даже в легкой шали, и две женщины, пройдя через ворота в парк, двинулись по тропинке, вившейся между деревьями в сторону прудов.

– О, Элайза, насколько легче делается на душе в такой сияющий день. Я так давно не была на воздухе; слишком много дней заперта в доме. Упражнение это, без сомнения, пойдет мне на пользу. Вы не пропишете мне ежедневные краткие прогулки? Тогда придется гулять и в дождь, и в ясные дни.