Дочь ведьмы

Доктор Гиммел умолк с открытым ртом. Элайза была поражена и рассержена. Как мог этот человек так жестоко заговорить об операции, которая оказалась смертельной для пациента? Какого ответа он ждал от доктора Гиммела? Со стороны Грессети было непростительно повести себя так бестактно. Элайза шагнула вперед, встав между Грессети и своим учителем.

– Я припоминаю, что вы присутствовали во время той операции, синьор Грессети. К сожалению, итог ее был не таким, какого хотели мы. Однако как человек, причастный к медицине, вы понимаете, что хирургия всегда означает риск. Важно то, что благодаря усилиям доктора Гиммела выжили и полностью поправились куда больше пациентов, чем могли бы в руках менее одаренного хирурга.

– Я в этом не сомневаюсь. – Снова та же поверхностная улыбка. – И должен добавить, что вы себя великолепно показали, доктор Хоксмит, пытаясь исправить… «риск», случившийся во время операции. Доблестные усилия, к несчастью, безуспешные.

Вид у доктора Гиммела был, словно его ударили. Он тяжело опустился в кресло. Элайза почувствовала, как в ней поднимается ярость. Впервые увидев Грессети, она обеспокоилась и исполнилась подозрений, как всегда бывало, когда ей встречался одинокий незнакомец. Явился он сам по себе и был незнаком ей, а этого сочетания всегда хватало, чтобы вызвать у нее тревогу. Однако теперь его личность была установлена, и она больше его не боялась. Он приехал по рекомендации хирурга, которого доктор Гиммел знал много лет. В его происхождении нельзя было усомниться. Итак, страх ушел, но его сменила яростная неприязнь вкупе со злостью из-за того, как он обращался с доктором. Как можно было ожидать, что кто-то из них станет работать с таким человеком?

Доктор Гиммел пытался взять себя в руки.

– Что ж, будем надеяться, что вы увидите более счастливые исходы у операций, которые нам предстоят. – Он порылся в бумагах и нашел журнал. – Вот. Вижу, сегодня утром у нас удаление злокачественной опухоли у молодой женщины. В десять. Доктор Хоксмит и Роланд Пирс, один из лучших наших студентов, будут ассистировать. Думаю, операция покажется вам интересной, синьор.

– Уверен, доктор. – Грессети поднялся, взяв трость. – Увидимся там, – закончил он, низко поклонившись.

Когда мужчина ушел, Элайза и доктор целую минуту сидели в молчании, пока Томас не вошел с чайным подносом.

– А, дорогой мой. – Доктор Гиммел попытался рассмеяться. – Вы, как всегда, чувствуете момент. Если когда нам и нужно было подкрепиться…

Элайза разлила чай и протянула доктору Гиммелу. Его рука слегка дрожала, и чашка задребезжала на блюдце. Он поспешно поставил ее на стол.

– Доктор Гиммел, вы назвали синьора Грессети «другом» – вы встретились с ним во время одной из своих поездок в институт?

– Что? О нет. Просто фигура речи. С профессором Сальваторесом, старшим хирургом-консультантом института, я, конечно же, в давней дружбе. Но с синьором Грессети я до сегодняшнего утра не встречался. Должен признаться, он не то, чего я ожидал после письма профессора.

Элайза заметила, как потускнело лицо доктора от усталости. Время для него сейчас было мрачное. Казалось, жестокий поворот судьбы специально забросил к ним отвратительного Грессети именно сейчас.