Дочери дракона

— Я хочу традиционную свадьбу, — сказал он, держа в руке бокал. — Неважно, во сколько она обойдется. Нужны новые ханбоки для нас обоих и шапка мочжа для меня, как у аристократов. Устроим парадную чайную церемонию и настоящий свадебный пир в отеле. Чтоб подавали пулькоги, кальби, пибимпап, камджатхан и чачжанмён, закуски панчхан и все, что к ним полагается. Позовем мою семью, наших друзей и коллег из «Гонсона». Будет великолепный праздник.

Я нехотя ковырялась в еде.

— Может, не стоит столько тратить? Свадьба получится очень дорогая.

— Как раз дорогую я и хочу, — ответил он.

Я взяла Чхоль Сона за руку и легонько ее сжала. Глаза у него загорелись.

— Но у нас же будут и другие расходы, — заметила я. — Нам понадобятся деньги, чтобы послать Су Бо в школу и… и для других вещей.

— Да-да, я знаю. Не беспокойся. У меня хватит средств.

Мы помолчали, потом Чхоль Сон сказал:

— Чжэ Хи, раз мы теперь помолвлены, вполне допустимо, чтобы ты сегодня вечером поехала ко мне.

Я опустила глаза.

— Мне надо домой, к Су Бо.

— Еще рано, — решительно заявил он. — Я оплачу тебе такси до дома, и ты успеешь вернуться к Су Бо. Поедем ко мне, Чжэ Хи, хотя бы ненадолго.

Я посмотрела на Чхоль Сона и увидела, как сильно он меня хочет. И сразу же стала гадать, изменится ли его отношение, если он узнает мою тайну. Захочет ли он отвести меня к себе, заняться со мной любовью, сыграть пышную свадьбу и взять меня в жены? А если я сохраню тайну, кем же я тогда стану? Наш брак будет основан на лжи.

Я опустила взгляд, уставившись на собственные руки.

— Чхоль Сон, — начала я тихо, — мне надо рассказать тебе, куда я вчера ходила. Я ходила в отдел семейного реестра и выяснила, что моя сестра не погибла и живет на Севере. Я хочу передать ей письмо, но это очень дорого стоит.

— Ты же говорила, что твоя сестра умерла, когда вы жили в Синыйчжу.

— Да, Чхоль Сон, именно так я тебе и говорила.

— Я не понимаю, — сказал он.

Я положила палочки.

— Пойдем пройдемся.

Когда мы вышли из ресторана, с севера дул холодный ветер. Я взяла Чхоль Сона за руку и придвинулась поближе к нему, как делали другие парочки на улице. Он не отрывал взгляда от тротуара. Я повела его на боковую улочку подальше от толпы и сказала, что хочу выйти за него и чтобы у нас была великолепная свадьба с приемом и чайной церемонией в присутствии всех наших друзей, как он и планировал.

— Но сначала тебе нужно мне кое-что рассказать, — закончил он за меня.

— Да, — ответила я.

— Хорошо, говори.

Я могла бы сочинить историю о том, как Су Хи забрали работать на станции утешения, а я осталась на семейной ферме. Но мне надо было знать, полюбит ли меня Чхоль Сон такой, какая я на самом деле, какой любил меня Чжин Мо. Если да, то и я со временем смогла бы его полюбить. Поэтому я рассказала Чхоль Сону все, что так долго держала в секрете. Про станцию утешения, про работу на коммунистов, про кичжичхон. Впервые с тех пор, как я сбежала на Юг, я раскрыла перед кем-то свое истинное я, свое ужасное прошлое. Закончив рассказ, я почувствовала, что поступила правильно. Оставалось только молиться, что и Чхоль Сон все правильно поймет.

Под конец я добавила:

— Если ты все еще хочешь на мне жениться после того, что я тебе поведала, я поеду сегодня к тебе. — И стала ждать его ответа.

Наконец Чхоль Сон произнес:

— Ты должна была сказать «нет».

— Что ты имеешь в виду?

Он остановился и развернулся ко мне. Лицо у него застыло; он выглядел так, будто я его только что оскорбила.

— Ты должна была сказать «нет», Чжэ Хи. Когда ты поняла, что японцы тебя обманули, пусть бы лучше тебя застрелили. И на коммунистов тебе не следовало работать, и ни в коем случае не следовало приходить в кичжичхон.

— Пусть бы меня застрелили? Чхоль Сон, ты сам слышишь, что ты говоришь?

— Я говорю то, что хочу сказать, — гневно возразил он. — Я говорю, что достойнее было бы сказать «нет»!

Мы стояли на тротуаре, но улицы и дома Сеула вокруг меня вдруг стали таять, и вместо них я увидела станцию утешения, огромную железную статую Ким Ир Сена и клуб «Красотки по-американски». А прохожие превратились в японских солдат, которые меня насиловали; северокорейских солдат, которые арестовали Чжин Мо; американских солдат в кичжичхоне. Все они вцепились в меня. Мне отчаянно хотелось, чтобы Чхоль Сон — мужчина, который хотел на мне жениться, — протянул мне руку и вырвал меня из их хватки.

— Чхоль Сон! — умоляюще воскликнула я. — Пожалуйста, пойми меня! Если бы я отказалась хоть в одном из этих случаев, я бы умерла! В Донфене мне едва исполнилось четырнадцать, я была слишком юной, чтобы понимать происходящее. В Пхеньяне все сложилось… непонятно. А в кичжичхоне Су Бо голодала, я не могла позволить ей умереть. Пожалуйста, прими мое прошлое, люби меня такой, какая я есть, и я тоже буду тебя любить. Тогда мы поженимся и сыграем роскошную свадьбу.

Я вгляделась в лицо Чхоль Сона, пытаясь угадать ответ. Он вытер нос обратной стороной рукава.