Дочери лорда Окбурна

– Луи! Вот ты и опять заснул, проснись, это нехорошо. Ты знаешь, когда ты слишком много спишь днем, то ночью не смыкаешь глаз. Вставай же!

Мистрис Смит вышла из комнаты; она заметила двух дам.

– Этот бедный ребенок, кажется, болен? – Заметила Дженни.

– Он очень страдает, сударыня. Он всегда засыпает после обеда и тогда – прощай сон на всю ночь, но я стараюсь не допускать этого!

– Больные вообще слабеют после обеда, в особенности, если они худо проводят ночи. Вы в этой стороне недавно, мне кажется?

– Да, я привезла его сюда в надежде, что дачный воздух принесет ему пользу. Ну же, Луи, вставай! – Сказала она, слегка ударяя его по плечу. Смотри, твои солдаты уходят!

При этих словах ребенок проснулся и сейчас же встал. Он увидел дам и устремил на Дженни свои прекрасные черные глаза.

Дженни вскрикнула.

– Ах, – сказала она тихо своей сестре, – теперь я вижу! Да, это правда. Это неслыханное сходство, совершенно те же глаза!

– Но нет, – напротив, возражала Лора, – это поразительное сходство отсутствует именно в глазах. Он поразил меня с закрытыми глазами.

– Смотри же! Смотри! Ведь это в точь-в-точь ее выражение!

– Ее выражение! – Воскликнула Лора голосом полного удивления. – Скажи, ты о ком думаешь?

– О Клариссе. Сходство глаз и взгляда поразительно. Чей это мальчик? – Спросила она, обернувшись к женщине. – Он так похож на… на… на знакомую даму.

– Это мой ребенок.

Дженни с грустью вздохнула, как это бывало с нею всегда, когда она говорила о Клариссе или думала о ней. В эту минуту однако к этой грусти примешивалось некоторое облегчение.

– Сходство иногда ничего не значит, – сказала она матери, прощаясь с нею.

Лора последовала за нею, бросив гордый и подозрительный взгляд на ту, которая назвалась матерью ребенка.

– Дженни, – начала она, – какая ты безумная, если говоришь о сходстве этого ребенка с Клариссой?

– Но ведь ты же первая говорила мне об этом!

– Я не думала о Клариссе. Он на нее совсем и не похож.

– О ком же ты говорила?

– Этого я тебе не скажу, – ответила Лора без стеснения. – Но не о Клариссе я думала. Он похож на нее столько же, сколько на меня.

– Но я не видела ни у одного человека таких громадных блестящих глаз. А это мягкое, робкое выражение их! Твои глаза имеют ту же форму и цвет, но не имеют этого выражения. Этот ребенок – вылитая Кларисса. Это ужасно!

Последовала пауза. Лора почти дрожала от слов сестры.

– Я вернусь еще раз посмотреть на него, – сказала она. И, повернувшись, она некоторое время внимательно глядела на ребенка, не обращая почти никакого внимания на женщину. Дженни молча стояла около нее и тоже смотрела.

– Ну, что же? – Спросила Дженни, когда они, наконец пошли.

– Повторяю, не сходство с Клариссой вижу я в ребенке; меня сначала поразило сходство с другой особою, и не в глазах. Кроме того это сходство менее заметно, когда он бодрствует, чем во сне.

– Это очень странно! – Сказала Дженни.

– Что же тут странного?

– Все. Сходство с Клариссой, твое нежелание согласиться с этим и это твое убеждение в сходстве с кем-то другим, которого ты не хочешь назвать! Да, все это необыкновенно странно. Разве с кем-нибудь из нашего семейства, Лора?

– С семейством Шесней нет!

После некоторого молчания Лора продолжала:

– Дженни, ты сейчас, говоря о Клариссе, сказала; «точь-в-точь, как была бедная Кларисса». Разве ты думаешь, что она умерла?

– Ах, могу ли я думать иначе, после того, как мы столько лет не имели от нее никаких известий! Отец наш на смертном одре возложил на меня обязанность найти ее, а я не смогла ничего узнать до сих пор.

– Если ты уверена в ее смерти, ты можешь воспользоваться ее 3000 фунтами – сказала Лора голосом, и котором слышалась горькая нотка за лишение ее наследства.

– Нет, – сказала Дженни, – я никогда не воспользуюсь этими деньгами. До тех пор, пока я не узнаю, что смерть Клариссы констатирована, эта сумма останется нетронутой, а тогда…

– А тогда? – Спросила Лора.

– Мы увидим, когда настанет эта минута, – сказала Дженни уклончиво. – Но я их не трону для себя; я достаточно богата и теперь.

Пусть читатель не удивится разнице в суждениях двух сестер относительно сходства ребенка. Мы знаем, что люди часто расходятся во мнениях в этом отношении.

«Как этот ребенок похож на своего отца», – говорит один; «Нет, он похож совсем на мать свою», – говорит другой. И оба суждения верны, ибо нас поражают то внешние формы, то выражение лица. Многие часто находят поразительное сходство в людях, не зная даже их родственных отношений.

Тоже было с сестрами Шесней – обе смотрели разными глазами, но поразительно то, что с различных точек зрения обе нашли в ребенке такое необыкновенное сходство.

Болезнь мистрис Кнагг, как это предвидел Джон Грей, обострилась, и после обеда Лисетт послал за Карлтоном, который, согласно обещанию, поспешил отправиться на консультацию.

Там он увидел матушку Пеперфли во всем ее блеске. Матушка Пеперфли, невзирая на ее обширный объем и склонность к некоторым грешкам была ловкой, умелой сиделкой; она лучше всего могла показать свои способности при опасных случаях, и поэтому всегда была рада им.