Доказательство и вера. Философия и религия с XVII века до наших дней

Бог как такое всеобщее, в себе конкретное, полное есть единый и не противопоставлен многим богам; Он есть единое и единственное, Бог. Бог в своей всеобщности – это всеобщее, в котором нет предела, конечности, особенности, есть абсолютное устойчивое существование; и все то, что существует, коренится в нем, имеет свою устойчивость только в этом одном. Бог есть абсолютная субстанция, единственно истинная действительность. Все остальное, что действительно, действительно не для себя, не обладает для себя устойчивым существованием. Единственная абсолютная действительность есть Бог, следовательно, он есть абсолютная субстанция[635].

Гегеля критиковали за подчинение индивида целому, и в этом, как мне кажется, есть определенный смысл. Тем не менее, его система явно стремится свести абстракции к минимуму. К отдельной личности нужно подходить не с абстрактной точки зрения. «Ведь индивидуум оказывается таким, который конкретно существует, – пишет Гегель, – не человеком вообще, потому что такого человека не существует, а определенным человеком»[636]

. Кроме того, Гегель обнаруживает, каким образом другие люди конкретно влияют на формирование личности человека. Один из самых известных гегелевских примеров развития личности – господин и раб. Они не существуют отдельно друг от друга, а связаны отношениями угнетателя или угнетенного. Гегель отмечает, что раб может освободиться, развивая самосознание в ходе рабского труда, тогда как господин по-прежнему будет воспринимать себя в качестве господина и зависеть от этого самовосприятия. По Гегелю, освобождение наступает тогда, когда мы начинаем относиться к другим как к цели самой по себе, как к особым субъектам[637]. Здесь можно увидеть, как Гегель оформляет и закрепляет категорический императив Канта в конкретном, историческом понимании.

В своей важной, посвященной Гегелю, работе Чарльз Тейлор выделяет две особенности (среди прочих) его философии, на которые я укажу в завершении настоящего раздела.

Во-первых, Тейлор следующим образом суммирует представление Гегеля о божественном, передав, на мой взгляд, все нюансы и сложность его позиции:

Дух, или Geist,

Гегеля, несмотря на то, что его часто называют «Богом» и что Гегель намеревался прояснить христианскую теологию, не есть Бог традиционного теизма; это не Бог, который мог бы существовать совершенно независимо от людей, даже если бы людей не было, подобно Богу Авраама, Исаака и Иакова до творения. Напротив, Он является духом, который живет только за счет людей. Люди – это средства, незаменимые средства, Его духовного существования, так же как сознание, рациональность и воля. Но в то же самое время Geist не сводится к человеку, Он не тождественен человеческому духу, поскольку Он также является духовной реальностью, лежащей в основе самой вселенной, и, будучи духовным существом, Он определяет и реализует цели, которые нельзя приписать конечному духу qua finite

и которым конечный дух, напротив, служит. С точки зрения зрелого Гегеля, в конце концов человек обретает себя, когда понимает, что является средством более великого духа[638].

В такой форме Гегель избегает теологической антропологии Фейербаха, не обращаясь к классическому теизму.