Доказательство и вера. Философия и религия с XVII века до наших дней

В еще одном проницательном фрагменте Тейлор метко определяет отношение Гегеля к механистическому натурализму. «Так же, как и теисты, он хочет видеть мир таким, как будто в нем задуман порядок, как будто он существует, чтобы выполнить определенный план, требования, необходимые для воплощения Geist. Но так же, как и натуралисты, он не может допустить Бога, который устроил бы этот мир извне, который существовал бы до мира и независимо от него»[639]. Гегель выразил отход от теизма как смерть Бога, но это скорее означало переход понятия Бога в имманентную реальность, чем отсутствие Бога. Он ярко описывает свой концепт Бога с помощью идей распятия, а затем пасхального воскресения. В зрелой философии Гегеля телеология, причина и цель выступают в качестве фундаментальных характеристик реальности

[640]. Его систематическое понимание природы, определенной разумом и целью, считается вызовом тем формам натурализма, которые либо элиминируют, либо маргинализируют разум и цель[641]

.

Идеализм после Гегеля

В этом разделе речь пойдет о целом ряде философов, которые в широком смысле принадлежали к идеалистической традиции в широком смысле. В их работах я выделяю лишь некоторые аспекты, имеющие отношение к проблемам доказательства и религиозной веры, отмечая, чем рассматриваемые ниже философы отличаются от своих современников-натуралистов. Двое из самых известных идеалистов постгегелевского периода – британские философы Фрэнсис Герберт Брэдли (1846–1924) и Джон Эллис Мактаггарт (1866–1925).

Брэдли отличал свою позицию как от Гегеля, так и от Канта. Его самая известная работа, «Явление и реальность», представляет собой решительное утверждение реальности как единого, немножественного целого:

Способ мировосприятия, который показался мне наиболее логичным, предполагает, что мир является единым опытом, превосходящим отношения и содержащим в полном смысле этого слова все существующее. Есть ли в этом целом какая-либо особая материя, выходящая за пределы любого конечного средоточия чувства – на этот вопрос я, безусловно, не могу ответить, но обратное представляется более вероятным. Итак, получается, что абсолютная реальность являет себя конечным средоточиям и в этих средоточиях и объединяет их в едином опыте. Полагаю, мы можем более или менее представить себе, каким в таком случае должен быть данный опыт. Но в других отношениях это превышает наше и вообще любое разумное понимание… Следовательно, те, кто считает, что философия должна объяснять все, могут не утруждать себя моими воззрениями[642].

Предельный, единственный Абсолют, с точки зрения Брэдли, включает в себя и объединяет все аспекты реальности. В завершение «Явления и реальности» он кратко формулирует основной итог гегелевского учения и соглашается с ним: «Вне Духа нет и не может быть никакой реальности, и чем духовнее вещь, тем реальнее она»[643].

Мактаггарт придерживался атеистического идеализма, основанного на сообществе субъектов. Будучи атеистом, он все же верил в (или допускал) жизнь после смерти. Любопытно, что в современной философии религии его концепцию чаще всего используют в дискуссиях об отношении Бога ко времени. Как известно, Мактаггарт различал две позиции во времени – А-ряд и Б-ряд. В А-ряде время делится на прошлое, настоящее и будущее. В Б-ряде есть раньше, одновременно и позже. Он утверждал, что А-ряд приводит к неразрешимым парадоксам. Наше переживание момента времени как настоящего не может быть частью определенного, конечного счета времени. Вот вариант его аргумента против признания реальности события как настоящего: