Доказательство и вера. Философия и религия с XVII века до наших дней

Я не сомневаюсь, что когда большинство людей думает о Боге и его предполагаемой деятельности как в этой, так и в будущей жизни, они смутно представляют, что у него какое-то довольно большое тело. Затем, если нам говорят, что есть Бог, который, скажем, справедлив, благ, добр, любящ, могуществен, мудр, и если (а) очевидно, что эти слова используются в одном из своих обычных значений, и (б) не говорится, что Бог – бесплотный разум, то, на мой взгляд, очевидно, что именно на этом

исчерпывается возможность значимых допущений. И не важно, говорят ли нам, что божественные справедливость, милосердие и так далее «безграничны», или же просто, что Бог превосходит человека в этих отношениях. Тем не менее, мне кажется, что все эти слова теряют смысл, если нам говорят, что у Бога нет тела. Всякий, кто думает иначе, по-видимому, подспудно вкладывает в свои образы телесность, даже того не осознавая. Ибо каково бы это было – существовать, скажем, просто без тела? Чтобы быть справедливым, человек должен действовать справедливо – он должен вести себя определенным образом. И редукционистский материализм здесь ни при чем: данный факт – простая эмпирическая истина о том, что мы имеем в виду под «справедливым». Но как можно сделать все это, как можно вести себя подобающим образом без тела? То же самое касается и других божественных атрибутов

[836]

.

Такая линия критики отнюдь не устарела. Кай Нильсен применяет ее в своей последней работе «Натурализм и религия», в которой утверждает, что не может быть никаких доказательств существования Бога. Даже если бы звезды на небе сказали «Бог существует», это не было бы свидетельством в пользу теизма:

Пользы от того, что звезды на небе скажут, что Бог существует, не больше, чем если они скажут, что прокрастинация пьет меланхолию. Мы знаем, что нечто пошатнуло наш мир, но мы не знаем, что именно, мы знаем – или думаем, что знаем, ибо как можно отличить одно от другого в подобных обстоятельствах? – что слышали голос с неба, и мы знаем – или опять же нам кажется, что мы знаем, – что звезды поменялись местами прямо на наших глазах, и не раз, чтобы написать, что Бог существует. Но узнаем ли мы, наблюдая все это, что-либо о том, что сей «Бог» означает или что из себя представляет или мог бы представлять такой чистый бесплотный дух, трансцендентный миру? В лучшем случае мы могли бы подумать, что все это имеет, по-видимому, какой-то смысл – хотя мы и не знаем, какой, – для тех религиозных людей. Но также мы могли бы подумать, что это было своего рода сложным фокусом или какой-то массовой галлюцинацией. Суть в том, что мы бы даже не знали, что и думать[837].